Уважаемая Елена.
Думаю, что встречи в Москве будут в конце января.
Удивительно мне, Сергей, почему так трудно поверить в обычную честность ответа? Проще заподозрить во вранье, чем поменять своё представление о той или иной вещи? Когда мне не понравился фильм "Царь", я так и сказал. Когда мне не понравился сериал "Тобол", я снял имя с титров. И "Географ" - не исключение из честного отношения.
Здравствуйте, Алексей Викторович! Извиняюсь, что вклиниваюсь в чужой диалог, но к вопросу о ничтожествах. А что значит: “Истории про ничтожества нормальные люди не пишут, не снимают, не читают и не смотрят. Это неинтересно”.
А как же Герой нашего времени или его осовремененная жаркая пародия Духлесс. Или вот к примеру книга Американский психопат. Или гениальный фильм Темный рыцарь, где отрицательному персонажу Джокера симпатизирует зритель. Или наконец Достоевский со своими Записками из подполья. Все это сюжеты про в разной степени ничтожных и загнанных людишек, чей добродетель, а так же положительный набор человеческих качеств далеко не их конёк. Или маргинальная западная литература, к примеру Уэлш или Паланик, где главные персонажи лишены всяческих проблесков величия и благородства, почему они вызывают такой неподдельный интерес у публики любой категории? Как видно, популярность ничтожеств весьма ощутима. И вряд ли это похоже на массовую симуляцию оргазма.
Выходит публика, которая все это смотрит или читает - ненормальная?
Только не подумайте, что я горячо стараюсь отстаивать интересы ничтожеств в искусстве.
Уважаемый Игорь.
Вы задали очень интересный вопрос.
Вы правы: про ничтожества я "махнул не глядя". Хотя я не читал и не смотрел больше половины перечисленных вами произведений (даже Джокер Хита Леджера мне неинтересен).
Конечно, про ничтожества пишут и снимают. "Шинель" Гоголя - разве не про ничтожного человечка? Но дело тут не в этом.
(Кстати, Печорин уж никак не ничтожество, да и герой "Духлесса" тоже, хотя произведение фальшивое и малоталантливое. А злодей или аморальный человек вовсе не синоним ничтожества.)
Про ничтожество пишут и снимают, когда это ничтожество иллюстрирует собою некую мощную идею. В "Шинели" - в том числе идею о бюрократии как новом убежище дьявола. А в "Человеке в футляре" это целый спектр интерпретаций. Но это не случай "Географа". В "Географе" нет идеи, которую можно было бы проиллюстрировать историей деградации учителя географии. А деградация без идеи художественно несостоятельна. Ну, это как боевик, в финале которого главный злодей укокошит хорошего парня: это уже хрень какая-то, а не боевик. Вот это я и имел в виду, когда говорил, что "про ничтожеств не пишут". То есть, если расценивать фильм Велединского как историю о деградации человека, то следует считать Велединского, Хабенского, Лядову, Робака, Тодоровского и многих других людей, мягко говоря, болванами.
Добрый день! Давно хочу узнать ваше мнение вот по какому вопросу: Я думаю, что книга "Географ глобус пропил"- одна из ваших лучших. Но что касается фильма,по книге снятого, то это какое-то несусветное убожество(я бы еще пожестче выразился, но ладно уж, не буду). Создатели фильма при внешнем сходстве событий, в нем происходящих, с книгой, полностью извратили ее смысл и вообще, видимо, абсолютно ничего в ней не поняли по каким-то причинам(возможно из-за того, что они все из Москвы и принадлежат к другим слоям общества). Служкин в фильме- убогое ничтожество, в отличии от книги, где он совсем не такой. А вы что думаете по поводу фильма "Географ глобус пропил"?
Добрый день.
Я много-много раз говорил о своём отношении к этому фильму. Подборка типичных ответов - на этом сайте в разделе "Новости" от 11.11.2013.
На мой взгляд, Александр Велединский снял прекрасный фильм. И роман, и фильм - о "герое нашего времени". Но роман - о "герое" девяностых, а фильм, в силу объективных причин, - о "герое" десятых годов. Изменилось время - изменились акценты, хотя фабулу Велединский сохранил прежнюю.
"Герой нашего времени" - это персонаж, личная драма которого тождественна драме эпохи. Служкин из романа ищет гармонии, как страна в девяностые искала порядок и свой путь. Служкин из фильма ищет свободу, как страна в десятые годы ощутила, что свобода иссякла. Как "идеальный человек" (то есть живущий по идеалу), Служкин из фильма дарит свободу тем, кто рядом: другу, жене, ученикам. И не его вина, что люди не умеют пользоваться свободой. В этом и состоит драма Служкина.
Истории про ничтожества нормальные люди не пишут, не снимают, не читают и не смотрят. Это неинтересно.
Доброго времени суток! Я недавно, к своему стыду, открыла для себя Ваши книги. Обязательно буду их читать. Дело в том, что мой муж, является потомком Василия Чередова, царского воеводы. В следующем году будут отмечать 300-летие основания города-крепости на берегах Иртыша - Семипалатинска. Сами мы, о нашем предке почти ничего не знаем, а интересуемся его личностью давно. Обратились к местным краеведам - они только руками разводят, ничего о нем толком не знают. Вы сможете помочь нам, в наших поисках информации. Мы не историки, что то нашли в интернете немногое, а хотелось бы о нем написать статью, чтобы люди знали о нем.
Уважаемая Оксана.
Увы, я почти ничего не знаю о Василии Чередове. В документах и источниках я встречал только упоминания о нём - без всяких пояснений. И образ Чередова в "Тоболе" - полностью вымышленный.
Алексей, приветствую! Я написал роман 150 страниц 14 шрифтом. Слышал, что можно приобрести известность с помощью литературных конкурсов, но все, которые я нашел в интернете, принимают только рассказы. Не известны ли вам конкурсы, на которые можно было бы послать роман такого размера?
Уважаемый Антон.
Увы, не знаю. У меня ведь нет необходимости пользоваться этим инструментом. Я слышал, что многим помогла премия "Дебют", но не в курсе, существует ли она сейчас.
Уважаемый Дмитрий.
Я знаю о рэп-баттлах, но желания послушать их у меня не возникало. Мне не интересна литература как развлечение. Да и сомневаюсь, что в ситуации цейтнота можно выдать что-то дельное. Как говорится, экспромт должен быть хорошо подготовлен.
Считываете ли вы, что возможность каждому человеку высказываться в Сети, посредством форумов, соцсетей и других средств - это и есть российская разновидность демократии 21 века? Виртуальная. Ведь народу власти не дают возможность высказываться публично по острым вопросам.
И люди вообще не любят, когда их считают за быдло, особенно русские люди, вольнолюбивые и иррациональные в чем-то.
Уважаемый Михаил.
В чём-то я согласен с вами, в чём-то - нет.
Слово "демократия" означает "власть народа". "Власть" - это возможность влиять на события. Высказывания "народа" в Сети не влияют на события, на решения власть имущих. "Низы" говорят, что хотят, "верхи" делают, что хотят, и никакой зависимости одного от другого нет. Поэтому болтовня в Сети - не демократия, а просто болтовня в Сети.
Если русский национальный тип и "вольнолюбивый", то лишь в смысле любви к "вольнице", а не к свободе. То есть институционально свобода для нации, увы, не важна. Я об этом говорил уже много раз. И книги писал, например, "Вилы".
Приветствую Алексей Викторович!
Не буду изводить Вас вопросами из разряда: почему Служкин, а не Коклюшкин... Какой длины у Пугачева была борода... Количество камней при переправе на другой берег Камы не соответствовало действительности...
Буду излагать кратко, почти пунктиром. В основном вопросы технического характера. 1). Я заметил, что за каждым персонажем закреплена определенная группа слов. Пример Тата (Тапочки, Стульчики, Сапожки, Блюдца) уменьшительно ласкательные или Моржов мысли которого транслирует автор, как будто автор и есть Моржов (Иррационализм, патетический, эстетически, весьма, и в то же время, болтается, поглядел, бултыхнулся короче те фразы, которые придают осязаемость натуре спивающегося интеллигента).
Это все сознательно? Имеется ли в этом некоторая система?
2.Так же я заметил, что у каждого произведения есть ритм. Он начитается, с предложений, перерастает в абзац, абзац в целую страницу и так далее. Есть ли определенный алгоритм, при соблюдении ритма, или это чисто внутренний метроном?
3.Как у Вас например получается, выдавать очень выразительные метафоры, почти на уровне синестетики? Есть определённые формулы, или это внутреннее чутьё? Возможно порекомендуете, какие нибудь упражнения, для развития такого чутья. Или какую нибудь литературу.
Прошу заранее извинить меня за нагромождение, возможно не совсем ясных вопросов. Просто хочу развеять некоторые сомнения, а возможно и заблуждения насчёт создания текстов. Может быть я слегка перестарался, в поисках несуществующих универсальных ответов. Ошибочно облекаю литературу в рамки математики.
За ранее спасибо!
Уважаемый Игорь.
Нет, вы не ошибаетесь. И ваш подход ("поверить гармонию алгеброй") мне очень близок. Хотя, конечно, в реальной работе не всё так рационалистично.
1. Всё верно. По отношению к герою я стараюсь придерживаться определённой манеры рассказа. У Градусова, например, всё тяп-ляп, шлёп-плюх. У Ремезова - трах-бах, стук-хлоп.
2. Это внутренний метроном. Он работает и в отдельном произведении (в динамичных сценах предложения короче и яснее, энергичнее), и в макро-режиме. Например, в "Тоболе" я сдвигал по времени некоторые исторические события просто для того, чтобы предъявить смену времён года: это важно для эпичности.
3. Метафоры, конечно, идут от внутреннего чутья, но для развитой метафорики необходима широкая эрудиция (чтобы было, с чем сравнивать). И метафоры должны быть в духе описываемой эпохи и в характере того, к кому они относятся. Например, в "Золоте бунта" на больного Осташу ложится Бойтэ. Она кажется Осташе тяжёлой, как чугунная пушка (а не как шпала, например, потому что в мире Осташи ещё нет железных дорог), хотя Бойтэ лёгкая, как лукошко с ягодами (а не как бумажный лист, например, ведь бумага - вещь не из быта Осташи; к тому же лукошко - очень милый и женственный образ в духе эпохи). В общем, для метафорики просто больше читайте и смотрите, тренируйтесь; как сказал Юрий Олеша, "всё похоже на всё".
Здравствуйте, Алексей Викторович. Спасибо Вам большое за Ваше творчество, чтаю Ваши книги с удовольствием вот уже много лет. Хотела спросить Вас:в романе
"Географ глобус пропил" есть очень красивая и поразительно беззащитная героиня, Саша Рунева. Можно ли сказать о ней, что она тоже "святая в миру", как Служкин?Они очень похожи, но в отличии от Саши Служкин человек сильный и на страдания идет добровольно. Но ведь " сила Божия в немощи совершается "?
Уважаемая Анна.
Не соглашусь с вами. Саша Рунёва выглядит тонкой натурой, но на самом деле она чёрствая. В жизни бывают такие женщины-обманки. Вспомните сцену: Сашенька впервые видит Служкина в гипсе и спрашивает испуганно - что случилось? Служкин лаконично отвечает: "Упал". Сашеньке этого вполне достаточно, и она сразу переходит к своим страданиям: никем, кроме себя, она не интересуется. И на Служкина она совсем не похожа: Служкин любит всех, но не спит ни с кем, Сашенька не любит никого, но спит со всеми.
Алексей, добрый день. Будучи Вашим горячим почитателем, особо выделяю именно исторической направленности Вашу прозу. Нет ли в Ваших планах задумки создать сагу о сибирском казачестве? Это могла бы быть книга, охватывающая жизнь нескольких поколений казаков, может быть даже включающая интервенцию и Гражданскую войну в Сибири... Такой размах нынче по силам только вам, имхо. И еще - очень интересно как вы относитесь к белому движению и непосредственно к Колчаку. Заранее благодарен.
Уважаемый Андрей.
Нет, я не собираюсь писать о сибирском казачестве. К белому движению отношусь сочувственно, хотя понимаю его амбивалентность (как и красного движения, впрочем). По поводу Колчака высказывать мнение воздержусь: я слабо знаю его.
Добрый день, Павел Акимович.
Хранителя веры наших предков Пама опустил не я, а Епифаний Премудрый в "Житии Стефана Пермского". У меня же не Пам, а пам - имя нарицательное, как шаман, волхв, жрец. И каким же образом я его опустил? Подобное обвинение странно слышать. Сцену с памом я писал больше двадцати лет назад, и роман вышел уже 14 лет назад: что же вы так долго терпели унижения?
Уважаемый Алексей Викторович !!! Лично для меня - вы русский писатель №1 из ныне живущих. Спасибо Вам за то ,что продолжаете писать новые вещи !!! Вопрос 1) Когда в московских магазинах появится продолжение Тобола? Вопрос 2) Слышали ли Вы сравнения с Мишелем Уэльбеком после появления романа Блуда и МУДО ? Вопрос 3) Если такие сравнения есть ( лично у меня есть:-), то как Вы к ним относитесь? Воспринимаете негативно, равнодушно или в комплиментарном для себя плане? 4) Лично я воспринимаю Блуду , как суперхит и феноменальный успех, архиважную вершину Вашего творчества . А в Википедии прозвучала крайне странная оценка. Цитирую:Историк и литературный критик С. С. Беляков отмечал в 2010 году, что «Блуда и МУДО» постиг «неожиданный неуспех», который заставил Иванова на время. Вопрос такой - как по прошествии времени относитесь Вы к этому роману?
Уважаемый Артур Владимирович.
Спасибо. Но комплименты комментировать не буду. Сразу перейду к вопросам.
1. "Тобол" я затянул, хотя, вроде, не бездельничал. Книга выйдет в середине января.
2. Сравнения с Уэльбеком я читал. Наши критики мастера сравнений "мимо кассы". Для них "Лолита" похожа на "Тимура и его команду", потому что про подростков.
3. С Уэльбеком у "Блуды" не больше общего, чем у "Робинзона Крузо" с "Повелителем мух". Мне не нравятся вообще никакие сравнения, а Уэльбека я считаю посредственным писателем, вознесённым на волне моды. Не идите на поводу поверхностных аналогий.
4. "Блуда" - очень успешный роман. Она продана здоровенным тиражом, и до сих пор продаётся; по ней поставлен спектакль. Материалами про меня в Википедии рулит человек, который давно уже подбирает обо мне всякую дрянь; унять этого деятеля невозможно. Историк и литературный критик С.С.Беляков написал про мои тексты немало неадеквата. К "Блуде" сейчас я отношусь так же, как и всегда: это работа, которую я делал с удовольствием, и которая получилась отлично.
Алексей, еще раз спасибо!
Да, согласен, разговор уходит. Про 25 -- конечно, это была бы другая история, это я скорее хотел уточнить ваше "Было бы Маше 25, он всё равно не совершил бы поступка..." своим детским "почему?" (да, по моему возрату вы правы, тут или молодой, или "старый дурак") :)
Про мало -- наверное, не совсем меня поняли. Я не о том, что ему "мало надо", а о том, что ему хватает, это другое. Нет, я совсем не считаю Служкина "чудиком". Но, например, и его друга, не устоявшего, не возьмусь судить -- он не делает блуда за спиной, честен перед другом, и это любовь (хотя Служкин так бы не поступил наверное).
Про Германа -- принято.
Но мы тут уже говорим не о героях, а о представлениях о хорошем человеке и о жизни. Я согласен с вами про "для настоящей любви нужно сделать все. нет." -- но отчасти. иногда -- нет. а иногда -- и нужно сделать все. Мне кажется, это могут быть по-разному правильные варианты выбора. Да, еще есть долг, честь мораль. -- и это правильно. И в то же время, "любовь выше правды, справедливости и милосердия" -- и это тоже может быть правильно, но по-другому.
Про императивы -- конечно, все так. Но тут и в прежних ответах, и в последних, разговор уже идет в принципе о правильном и неправильном в вашем понимании. Извините, что обращаюсь как к "моральному авторитету", но вопросы "почему" занимают не только писателя. Так что я скорее о ваших представлениях о морали в целом (на примере героев), а не о том, стоило ли Соне Мармеладовой найти нормальную работу для спасения семьи :)
Уважаемый Сергей.
Что мне сказать? ОК.
Алексей, спасибо за пояснения!
Возможно, я или героев не совсем верно воспринял, или что-то подзабылось, так как Географа в последний раз перечитывал давно (или и то и другое вместе).
Но все же.
1. То есть, два момента включают "стоп-режим" Служкина в отношении Маши: не давать ложную надежду ей, и не ухудшать качество жизни дочери. Не кажется, что оба они -- производные от его бедности? То есть, не давать ложную надежду, и мучить девочку нищенским бытом, да еще и усложнив ситуацию новым ребенком (при сценарии ей 25), предполагая, что она об этом после будет жалеть, -- это логично, если сам живешь бедно. Но если помещаем героя в другие обстоятельства, и он хорошо зарабатывает, может снимать хорошее жилье, платить алименты и пр. -- тогда я не совсем уловил причину для отказа.
Если тоолько она не такова: Служкин из тех самодостаточных людей, которым а) хватает себя б) вообще "хватает" (минимума, что есть для существования). То есть, жена его попиливать за, скажем, отсутствие устремлений к лучшей жизни и более высоким доходам -- но ему хватает. А что не хватает жене -- проблема жены :)
Про не давать надежду -- в плане любви -- так ведь он ее любит, тут надежды на него были бы обоснованы. Я бы скорее понял, если бы он отказался, потому не хочет давать СЕБЕ надежду ("я без тебя не смогу -- сможешь."): если в принципе не рассматривал ее интерес-чувства, как выбор зрелого человека (и это правильно в отношении 14 или 16 лет), -- это ж ребенок еще. Да, поймать ребенка на первое и вполне поняиное чувство к учителю, -- смахивает на совращение. Но, скажем, в 25 лет -- уже взрослый человек.
И еще про не ухудшать жизнь дочери -- вам не кажется, что это такой типичный отцовский нарратив, который не совсем соотносится с реальностью. То есть, при деньгах и счастливых родителях, живущих порознь, ребенку зачастую лучше, чем в несчастливой семье, -- но вот у родителей есть такая ветхозаветная (и неверная, имхо) мораль, что надо "сохранять брак ради детей".
Ок, может, Служкин верил бы в это и в обстоятельствах богатой жизни, -- но вы саму это мораль не считаете ошибкой?
2. ОК, давайте усилим. Герман выходит и убивает Владика, насилующего его женщину (повод для мужчины вообще-то достаточный), труп закапывает на том же огороде, Танюшу отвозит домой, -- говорит, "да, я убийца, и не жалею, хочешь быть со мной -- решишь сама. В итоге у нее есть дом, и подлости она не совершила.
Если она решит бысть с ним, позже дает необходимые указания и исчезает, после Таня с отцом официально уезжают из страны -- по сюжету, убийство Владика обрывает связи, уже никто не узнает, где деньги, да и, скорее всего, где сам Владик.
Что мешает Герману так поступить, кроме авторской концепции и структуры повести (тут понятно), -- а в рамках своей морали? Да, он не убийца, но есть обстоятельства, делающие исключение из правил -- единственно правильным. Сценарий увезти всех в Индию от этого не делается невозможным или менее реальным.
Опять же, пытаясь моделировать такое в жизни: вы верите, что такой правильный солдат, как Герман, будет смотреть, как насилуют его женщину, смутно ощущая это как наказание себе, которое надо принять (если верно помню)? Ведь тут наказание частично за чужой счет.
Спасибо.
Уважаемый Сергей.
Разговор уходит полностью в сторону гипотетического: «А что бы делал Раскольников, если бы старуха-процентщица выжила? Сохранил бы он свою теорию? Мучился бы совестью?».
Роман – не жизнь. Роман пишется «под конкретную ситуацию» и не имеет вариантов, потому что они бессмысленны.
Обсуждать ситуацию Служкина «а если бы он был богат, а Маше было 25 ?» всё равно, что обсуждать «а если бы Служкин не женился по залёту, и у него не было бы дочери?». Если бы Служкин был богат, а Маше было бы 25, то бабушка была бы дедушкой. Это другой роман – с другими героями и конфликтами.
Есть много хороших, но каких-то обывательских представлений о жизни.
Например, что хорошему человеку «мало надо». Нет, человеку не надо «мало». Просто он не будет брать «много», если это «много» сопряжено с подлостью. И хорошего человека мотивирует не отсутствие желания к обладанию «многим», а отсутствие желания совершать подлости. Если вы оцениваете Служкина как человека, которому «мало надо», то вы (см. предыдущий пост) считаете святого чудиком и не понимаете сути персонажа.
Или, например, что «для настоящей любви надо сделать всё». Нет. Настоящая любовь может быть неправильной. Потому что нет одной любви в чистом поле, всегда ещё есть долг, честь и совесть. И у Служкина, пока есть жена и дочь, все эти три вещи на стороне семьи, а не «настоящей любви». Он сохраняет брак не только «ради ребёнка» (бытовое объяснение), но ещё и ради жены, которая куда более «потерянный» человек, чем он сам. И он говорит об этом в романе. Служкин остаётся в браке из-за Нади, а не из-за Таты.
Вы подбираете Служкину бытовые мотивы поведения и предлагаете ему гипотетические «бытовые льготы», но все решения Служкина всегда выше быта.
Теперь по поводу Германа.
Владик не насилует Танюшу. Да, у них секс без желания, манипулятивный, но не насилие. Убивать за такое нельзя. Это несоразмерное наказание. Вспомните, как дон Корлеоне ответил похоронщику Бонасере (у Бонасеры избили дочь, и он просил у дона убить мерзавцев): «Твоя дочь жива». Герману мешает убивать вовсе не «авторская концепция». Герман не убивает ни Владика, ни Яна Сучилина (убившего Лихолетова), ни Басунова. Он солдат, а не киллер. Герман «спасает» Танюшу, потому что он морален; герой, способный убить Владика, не возьмётся «спасать» Танюшу. (Если он человек, а не сюжетная функция, и об этом – ниже.)
Мне кажется, Сергей, что вы – достаточно молодой человек. Вы относитесь к литературе как к компьютерной игре, в которой возможно всё, если позволяет функционал игры. Функционал «Ненастья» не позволяет Герману найти сокровища тамплиеров или чудовище Лох-Несса, но убить Владика – позволяет, и потому почему бы не обсудить такой вариант? Но литературой (и жизнью) руководят не функциональные возможности, а императивы. Нарушая императивы, ты получаешь другого героя и другой роман: не «Ненастье», а какую-нибудь «Месть Бешеного». Не понимать, что императивы героя так же важны, как обстоятельства сюжета (а то и более), – значит, не понимать литературу. Сюжетные лазейки читатель ищет в детективе, который по сути есть аттракцион, а в литературе «классической традиции», которая по сути есть драма, читатель ищет императивы персонажа. Не относитесь к романам как к аттракциону.
