Алексей Викторович, не было ли у Вас когда-либо мысли написать роман о гражданской войне в России, или даже не о ней, но чтобы действие происходило в это время? Возможно, " в России"- широкий размах, и я конкретизирую-на Урале. Интересно ли Вам это время? Дутов, Колчак, Каппель, Чапаев...
Почему-то мне хотелось бы почитать роман Вашего авторства с таким историческим фоном и кажется, что у Вас он был бы как минимум неплох.
Уважаемый Андрей.
А я и планирую. Моя тема - война белых, красных и ижевских бронепароходов на Каме в 1918 и 1919 годах. Это как раз (понемногу) Троцкий, Рейснер, Каппель, Раскольников и кое-какие другие неожиданные персоны, например, Бажов. Если всё получится, в будущем году займусь.
Алексей Викторович, здравствуйте!
У меня к вам есть вопрос, на который Вы, как успешный писатель, можете знать ответ.
В последний месяц я пролежал в Боткинской больнице в Петербурге с довольно серьезным случаем коронавирусной инфекции. Во время этого приключения стал много переписываться с людьми по почте, делать заметки для себя, даже пару постов на ФБ вывесил, что совсем уж не характерно.
При этом последние лет 10-15 у меня прошли довольно бурно. Швыряло из крайности в крайность, видел и попадал в разные ситуации от самых подонков общества до мест совсем уж элитарных. Друзья советуют попробовать мне что-нибудь написать. Публицистику, может, какие-то рассказы для начала.
По своей работе (я ученый-экономист, занимаюсь теорией игр) мне приходится писать статьи на стыке математики и гуманитарных дисциплин. Там очень своеобразный стиль: нужно быть с одной стороны предельно четким и формальным, с другой -- "немножко литератором". В Стенфордском университете мне помог освоить этот навык мой научный руководитель.
У меня такой вопрос:
Какие шаги можно предпринять, чтобы стать лучше как публицист или писатель? Стоит ли брать какие-то структурированные профессиональные курсы? Читать учебники? Или просто из опыта все придет, как у Энгельса: количество перейдет в качество?
Спасибо,
Михаил Панов
Уважаемый Михаил.
Судя по вашей самохарактеристике, вам бог дал в руки все карты.
Вам не надо забивать мозги разными курсами. Возьмите какой-нибудь сюжет из своей жизни и опишите его в виде новеллы. Лучший формат для тренировки - повесть (рассказ - слишком сложно, роман - слишком много). Для своей новеллы подберите литературный образец, по которому будете смотреть, как сделано. Писать можете как угодно, однако всегда (то есть и в масштабе абзаца, и в масштабе предложения) ориентируйтесь на главные принципы: "покороче", "поинтереснее", "поточнее", "поярче характеры" и т.п. (принципы сформулируйте сами). Затем анализируйте то, что получилось. Дальше уже я не могу советовать - слишком много неизвестного.
Уважаемый Алексей!
Спасибо за ответ. Насчёт Осташи я могу, конечно, ошибаться. Тут уж Вам виднее. Но,
мне кажется, что мы просто не совсем друг друга поняли, что такое красивый и простой узор. Прожить просто и красиво - это ещё и прожить достойно, оставить на земле след любви. И это может выражаться в самых разных вещах, например воспитать хорошего человека, разбить прекрасный сад, построить дом, написать книгу. Просто что-то сделать можно и без любви, а вот сделать что-то по-настоящему хорошее без любви не получится. Даже хороший предмет мебели. Смотря к чему у человека талант. Но человек доходит до этого не сразу, а часто через многие приключения и испытания. А можно и без них. Вот именно так я понимаю эту метафору с узором. И, как видете, в ней есть место этическому заряду.
Но вернёмся к Осташе. В своей книге Вы ставите опыт: Осташа он сам по себе такой супермен или только с Богом. И каков же исход эксперемента? В православной теологии - это не или, а и то и другое, синергия. Человек стремится к Богу, а Бог к человеку. Энергия идёт с обеих сторон. Но доказать эксперементом это нельзя, можно только на себе прочувствовать. А для этого нужно наладить личные отношения с Богом, вере же нельзя научить. Мне кажется, когда Осташа полюбил Бойте, он ощутил близость
Бога, ведь где любовь - там и Бог.Бог есть Любовь, это то немногое, что человеку дано познать о нём.
Спасибо за Ваше мнение,
Надежда
Уважаемая Надежда.
Я не говорил, что "ставлю опыт: Осташа он сам по себе такой супермен или только с Богом". То есть, "будь с богом, и совершишь чудеса". Это очень наивное утверждение, не стоящее романа. К тому же "везучесть" Осташи не означает, скажем так, исторических свершений нации. Осташа вообще не является носителем идеи. В романе есть две идеи. Одна - "батина": "лучший - тот, кто ближе к правде". Другая - Конона: (выражаясь современно) "не мы такие, жизнь такая". Осташа живёт в мире Конона, фанатично сохраняя "батину правду". Итог - личная Голгофа Осташи: "Хотел бога? Получи". А вот дальше и начинается выбор - ставить или не ставить "на сём камне Церковь Мою". Предшествующий страшный опыт Осташи определяет этот выбор: "всё равно ставить, только не мне". И Осташа даёт сыну имя Пётр.
Уважаемый Алексей Викторович,
Совершено случайно посмотрела интервью с Дудем, до этого о Вас не знала, впечатлена Вашей образованностью и адекватностью, интересно необыкновенно! Простите, если позволю себе написать об кое-что идентичности, исходя из моего опыта. Я родилась в Свердловске, в 15 лет уехала из него, жила ещё в четырёх государствах, окончила иняз, читаю на трёх иностранных языках, люблю классическую музыку. Мне кажется, культура и язык всё же являются частью идентичности. Штефан Цвейг и Генрих Бёль, прочитанные в детстве, после прочтения в оригинале приобрели другие лица. Шекспир в переводе Маршака - это уже, как минимум, на 50 процентов сам переводчик. Пушкин на други языках - это уже совсем не Пушкин. Не могу объяснить почему, но Чайковский и Рахманинов - эмоционально совершенно русские композиторы. Я не могу себе представить, что человек, не владеющий русским языком и не принадлежащий к русской культуре, может глубоко понять Толстого. И после многих лет вдали от России я нахожу гораздо больше общего с Вами, чем с любым деятелем культуры здесь. Думаю, что вопрос в том, является ли идентичность плодом собственного поиска или же навязывается обществом. По-моему, это очень личный выбор, так же, как и ценности. И к свободе человек приходит в результате кропотливой и мучительной внутренней работы и желания взять на себя ответственность. Если это отсутствует в принципе, то и нет свободы, при этом ни идентичность, ни место проживания роли не играют. Извините за отсутствие вопроса, тем не менее надеюсь на ответ. Большое Вам спасибо и всяческих Вам успехов!
Уважаемая Юлия.
То, что прозвучало в программе у Ю.Дудя, - далеко не полная мысль. Жанр интервью накладывает свои ограничения. Более подробно и внятно я излагаю всё это в книгах "Вилы" и "Горнозаводская цивилизация".
Перескажу, весьма упрощая.
Нет единой русской идентичности. "Русская" - это метаопределение, слишком общее для понимания. Поэтому "русская культура" или "русский язык" определяют "сеть" идентичностей, каждая из которых - русская, но друг от друга эти русские идентичности очень отличаются. Маршал Жуков и академик Сахаров - оба русские люди, но между ними очень мало общего: идентичности у них разные.
Есть три типа идентичностей: региональная (помор, уралец, сибиряк), корпоративная (чиновник, предприниматель, военный) и национально-конфессиональная (чеченец, татарин, якут; православный, мусульманин, буддист).
Идентичность - это иерархически выстроенная система ценностей. Во главе этой системы - всегда "сверхценность", через которую происходит социальная самореализация человека, представителя данной идентичности. А культура (русская, разумеется) "обслуживает" эту систему ценностей. Описывает её. Фиксирует.
Моя сфера интересов - только региональные идентичности. Роль культуры я могу показать на примере региональных идентичностей.
Уральская (горнозаводская) идентичность. Главные ценности - труд и работа. Традиционная социальная организация - "горный завод" (в производственно-бытовом смысле). Тип поселения - тоже "горный завод" (в архитектурно-планировочном смысле). Столица - Екатеринбург (Тагил, Златоуст). Культурный герой - Мастер. Главный образ в культуре - Данила-мастер.
Южнорусская (казачья) идентичность. Главные ценности - справедливость и равенство. Традиционная социальная организация - казачий круг. Тип поселения - хутор. Столица - Ростов (Краснодар, Оренбург). Культурный герой - Разбойник. Главный образ в культуре - Стенька Разин.
Среднерусская (крестьянская) идентичность. Главные ценности - власть и собственность. Традиционная социальная организация - помещичья усадьба. Тип поселения - деревня. Столица - Москва (Владимир, Смоленск). Культурный герой - Богатырь. Главный образ в культуре - Илья Муромец.
И так далее.
В русскую общность русские идентичности объединяются прежде всего тем, что свобода нигде не является сверхценностью - главной ценностью, через которую происходит самореализация человека. И культура закрепляет такое положение вещей.
Но говорить обо всём этом можно очень и очень долго.
Уважаемый Алексей!
Я отошла в в сторону, почитала, подумала и пришла к выводу: прежде чем задавать свои вопросы, нужно хорошенько почитать чужие. Действительно, сколько можно отвечать на одно и тоже!? Так что, Вы совершенно правы. Спонтанность - не всегда хорошее качество.
Я совсем недавно открыла для себя Ваше творчество и пока ещё не успела перелопатить весь массив информации по теме. Живу я не в России, нахожусь в другой культурной среде, читаю на других языках. Нельзя сказать, что я совершенно оторвана от русской культуры, но всё-таки следить за всем в должной мере не удаётся...
Недавно прочла "Золото бунта", мой вопрос будет о нём.
Кроме исторической, географической и других линий в романе, в ней, мне кажется к концу всё более усиливается тема становления главного героя, хотя это вовсе не роман воспитания.Но за год Осташа испытывает, узнаёт, осмысляет, теряет и приобретает так много, что он превращается в зрелого, самостоятельного, самодостаточного человека. Отец не перестаёт быть для него авторитетом, но перестаёт быть стержнем всей его жизни. Он уже и сам не только сын, но и отец. Мне очень понравился финал романа, он такой простой, человечный. У Сомерсета Моэма есть замечательный роман "Бремя страстей человеческих", там есть такое высказывание: "Зная, что ни в чём нет смысла и ничто не имеет значения, человек всё же может получить удовлетворение, выбирая различные нити, которые он вплетает в бесконечную ткань жизни: ведь это река, не имеющая истока и бесконечно текущая, не впадая ни в какие моря. Существует один узор — самый простой и красивый: человек рождается, мужает, женится, производит на свет детей, трудится ради куска хлеба и умирает; но есть и другие, более замысловатые и удивительные узоры, где нет места счастью или стремлению к успеху, — в них скрыта, пожалуй, какая-то своя тревожная красота".Вот и Осташина жизнь, мне кажется, станет теперь таким узором - самым простым и красивым.
Спасибо за Ваше мнение по этому поводу.
Надежда
Уважаемая Надежда.
Спасибо за такие хорошие слова о "Золоте бунта".
Для меня этот роман не об Осташе, а о "железных караванах" в частности и устройстве русской жизни в целом. Русский рок заключается в том, что мы как нация всегда принуждаемы судьбой к непосильному. Пережить иго, освоить Сибирь, изгнать Наполеона, создать индустрию, победить фашизм - все эти задачи были непосильными, но мы худо-бедно справились. Как нам это объяснять себе самим? Бог, как известно, непосильного не посылает. С богом что-то не так или мы супермены? Осташа - человек, на котором я и ставлю опыт, чтобы получить ответ.
Мысль Моэма, на мой взгляд, несколько поверхностна. Дескать, бывают обычные судьбы, а бывают необычные, которые просто волнуют и беспокоят нас, "оживляя" нашу душу. Это слишком обобщённо. Абстрактно-гуманистично. Литературно. И я вспомнил другую историю.
Это сюжет одной новеллы из "Сандро из Чегема" Искандера. Пересказываю очень тупо. Жил-был в горах пастух, человек простой, неумный и очень традиционный. У него подрастали три дочери. Пастух отправил старшую дочь ради лучшей жизни в город к родственнику (девушка должна была то ли учиться, то ли работать, не важно). А родственник оказался весьма любвеобилен. И девушка вернулась к отцу-пастуху беременная - и опозоренная, понятно. Пастух, как полагается в традиционном обществе, сделал вид, что ничего не заметил, и отправил к родственнику среднюю дочь. Ситуация повторилась. Пастух, раб традиции, не желал обижать родственника укорами. И отправил к нему младшую дочь. Ситуация повторилась снова. Тогда пастух сам приехал к этому родственнику и перерезал ему горло. Занавес. То есть судьба пастуха - обычная, никакой тревожащей красоты. Пастух жил по закону своего рода, его оскорбили, он отомстил и сел в тюрьму, всё. Но Искандер говорит замечательные слова: есть судьбы, смысл которых - напоминать остальным людям, что честь, порядочность, ответственность - это не пустой звук. То есть дело не в самодостаточной красоте судьбы, а в её "этическом заряде" для окружающих. Мне кажется, что в мысли Искандера более глубокое понимание жизни, чем в мысли Моэма.
А судьба Осташи - из другого разряда.
Здравствуйте, Алексей Викторович! Скажите, пожалуйста, по Вашему мнению, найдет ли пандемия коронавируса,которую мы сейчас переживаем всем миром, отражение в творчестве кинорежиссеров и писателей?Если да, то как Вы считаете: где она будет затронута более широко: в творчестве русских или зарубежных писателей?Нет ли у Вас желания обратиться к этой теме?Заранее спасибо.
Уважаемый Вадим.
Помнится, в 1989 году у Дэн Сяопина спросили, что он думает про Великую Французскую революцию. Дэн Сяопин ответил, что ещё слишком рано подводить итоги. Так и с пандемией. Дождитесь конца урока.
Уважаемый Алексей Викторович!
Только что вышла из годового читательского "запоя"!!! Ваши книги перекраивают сознание! "Блудо и мудо" и "Общага на крови" останутся теперь для меня самыми любимыми из Вашего творчества. Вопрос дерзкий, наверное, но именно Ваши книги научили меня не бояться стучаться во все двери... Могу ли я прислать Вам свой короткий рассказ? Так бы хотелось услышать Ваше мнение о нём. Живу в глубинке, работаю сельским учителем.
Уважаемая Наталья.
Не хочу вас огорчать, но я не читаю того, что мне присылают. Если нужен практический совет - спрашивайте, я отвечу (в меру моей компетенции). Но не отзывы и не литературные консультации.
Уважаемая Надежда.
Прошу прощения, если мой ответ показался вам каким-то недовольным. Я не отмахиваюсь от вопросов, дескать, "купите книгу и там прочитайте", просто в этот раз, видимо, получилось как-то так. Пишите сколько угодно, я всегда рад хорошему общению.
Уважаемый Алексей!
Спасибо за такую скорую реакцию - очень приятно, что Вы так внимательно относитесь к своим читателям. Хотя вопросы наверняка часто повторяются, да и вообще не всегда отличаются оригинальностью... Спасибо и за терпение тоже.
А вопрос у меня такой: Как Вы относитесь к такому девизу некоторых творческих людей, как "Моя муза приходит по расписанию!". В том смысле, что они, как профессионалы, не ждут вдохновения, а просто каждый день делают своё дело. Ваша муза тоже приходит по расписанию? Именилось ли Ваше отношение к вдохновению с течением времени? А бывают у Вас состояния, когда не хочется и не можется :)?
С уважением,
Надежда
Уважаемая Надежда.
Я очень много писал об этом здесь, на сайте. И скоро все эти ответы появятся в книге "Быть Ивановым". Поэтому я буду краток. Роль вдохновения сильно переоценена. Вдохновение вообще - один из мифов писательской работы (вроде мифа о том, что "художник должен быть голодным" или что "литература воспитывает человека"). Профессионал работает всегда, а не по вдохновению. У профессионала вдохновение не улучшает текст (или идею), а лишь сокращает время работы, то есть оказывает количественное влияние, а не качественное. И у вдохновения весьма узкая область применения - стадия придумывания произведения, а не написания; это примерно десятая часть всей работы.
Творческие кризисы бывает у всех, но если ты "не можешь", если не выработал для себя технологию преодоления затыка, то ты не профессионал.
Уважаемый Алексей!
Спасибо за исчерпывающий ответ. Интуитивно я именно так и почувствовала, просто не совсем правильно выразилась. Конечно, суть тут подходит лучше, чем авторская интерпретация.
Позвольте ещё один вопрос: Вы принципиально не пишете сиквелов/приквелов, чтобы не уронить качество произведений или же, когда роман закончен, и поставлена точка, то прежний материал Вас просто больше не вдохновляет?
И раз уж я здесь - вопрос о мистике в Ваших произведениях. А сами Вы испытывали мистические переживания, вот прямо невероятные, необьяснимые вещи?
С уважением,
Надежда
Уважаемая Надежда.
Я не считаю, что сиквелы или приквелы непременно бывают хуже первого произведения. Есть ведь, например, "Бронзовая птица" и "Золотой телёнок". Хотя, конечно, чаще всего - хуже. Но я не пишу подобных вещей из других соображений. Просто я сказал всё, что хочу, и этого мне хватает.
Мистика в моих романах - литературный приём, способ более ярко выявить идею. К моим личным представлениям о трансцендентном этот приём не имеет отношения.
А про трансцендентное в жизни - разговор особый. Если коротко, я полагаю, что в нашем мире изменилась технология (но не онтология) чуда. Традиционно чудом считается явление, нарушающее законы физики (биологии). Но сейчас мы понимаем, что законы физики (наверное, и биологии) относительны, и их нарушение может быть мнимым. Скажем, левитация. Вполне можно допустить, что существует способ сменить знак гравитации на противоположный, просто мы этого способа пока не знаем, так что левитация - не чудо. Я думаю, что чудо сейчас выражается в нарушении законов статистики, а не физики (биологии). Например, я много лет водил в походы детей. Согласно теории вероятности, у меня непременно должен был произойти в походе какой-нибудь несчастный случай (кто-нибудь руку бы сломал или ещё что-то подобное). Но несчастных случаев не было. То есть монета при сотне бросков сто раз падала на одну и ту же сторону. Можно считать это чудом в чистом виде, можно - божьим покровительством, как угодно. С подобными чудесами сталкиваются все, но почему-то никого они не удивляют. К сожалению, главная гносеологическая проблема нашего мира - не открытие неизвестного, а правильная идентификация.
Уважаемый Алексей!
Многие русские классики очень тщательно выбирали имена своим героям (Левин, Раскольников и т.д.), в них зачастую скрывалась отмычка к авторской интерпретации героев. Мне кажется, Вы во многом следуете этой традиции и иногда сами разьясняете имена Ваших героев, как в случае с Астафием Петровичем Переходом. После Вашего обяснения как-то по-новому увиделся главный герой. А как насчёт других героев? Ваша авторская интерпретация была бы очень интересна. Мне вообще страшно нравится копатся в происхождении слов, их глубоких, исконных смыслах.
Заранее спасибо,
Надежда
Уважаемая Надежда.
Да, имя героя - очень важно. И я подхожу к этому делу со всей серьёзностью. Но я никогда - подчёркиваю, никогда! - не пользуюсь "говорящими" фамилиями. Те критики или читатели, которые так считают, демонстрируют школярский уровень понимания литературы. Типа как Пьер Безухов слушает только свою совесть, потому и Безухов, как бы без ушей. А Андрей Болконский глядит на всех свысока, как бы с балкона. Подобный анализ смешон.
Имена, фамилии и прозвища я выбираю по семантике.
Например, Служкин из "Географа". Он Служкин не потому что прислуживает кому-то, и не потому что "служить бы рад, прислуживаться тошно", и не потому что "служенье муз не терпит суеты" - и так далее. Я искал человечную и "негордую" фамилию. Служкин - человек воли и принципов, но он не хочет превозноситься над другими своей правильностью, он не страдает грехом гордыни. Потому и фамилия "негордая". А имя - "Победитель".
Или "Ненастье". Германа Неволина я назвал Германом, потому что он Немец. Это очень важное прозвище. Не в смысле немец по национальности, а "молчащий", "немой" (от "немого", то есть не говорящего по-русски, и происходит слово "немец"). А Неволин он вовсе не потому что у него нет воли. Или не потому, что он в неволе у денег. Немец - человек волевой, стойкий и порядочный, он настоящий верный солдат. Я искал ему строгую, строевую, солдатскую фамилию.
И так далее.
Я бы не называл свои объяснения имён и фамилий "авторской интерпретацией". Это не "интерпретация". Это суть.
Здравствуйте, уважаемый Алексей Викторович! Недавно ушли из жизни для выдающихся(по моему скромному мнению) писателя, Эдуард Лимонов и Юрий Бондарев, которые на протяжении всей своей жизни были неравнодушными к судьбе своей Родины, событиям, современниками которых они являлись. Скажите, пожалуйста, считаете ли Вы, что их политические взгляды оказали влияние на их творчество? Если да, то насколько большое? Как Вы относитесь к творчеству обоих писателей, и повлияли ли их произведения на ваше творчество? Заранее спасибо за ответ.
Уважаемый Вадим.
И Бондарева, и Лимонова я считаю большими писателями. На меня они никак не повлияли.
Про политические взгляды и творчество - вопрос сложный. Политические взгляды - не просто политическая проповедь в произведениях, а выбор художественных стратегий. И в этом смысле взгляды всегда оказывают влияние на творчество.
Бондарев был сформирован советской культурой, его политические взгляды мало чем отличались от официальной доктрины (так что и "взглядами"-то их назвать сложно). Это формат, навязанный извне. И он определял этику и эстетику произведений Бондарева. Скажем, мрачное изображение Гамбурга в "Береге" - взгляд советского моралиста. Сама коллизия "Берега" с её странной невнятностью обусловлена соцреализмом. Любовь Эммы и Никитина была убита политическими обстоятельствами, но Бондареву пришлось придумывать некие туманные моральные соображения, чтобы не обвинять советскую систему, и в этом - художественная уклончивость романа. По "Берегу" ясно, что война была "правдой", и потому в ней была возможна любовь даже русского с немкой, а послевоенная жизнь стала "неправдой", в которой любовь невозможна, и Бондареву пришлось как-то замотать эту тему. Но политическая позиция не умаляет литературного таланта Бондарева и его человеческого достоинства.
В общем, у Бондарева политические обстоятельства определяли художественные решения. А у Лимонова ровно наоборот: художественные решения определяли его политические воззрения.
Лимонов - пламенный певец собственного эго. И он всегда против того, что угрожает его эго. В СССР - против СССР, при Ельцине - против Ельцина, при Путине - против Путина. Так что для Лимонова первичен он сам, его неутолимая жажда быть важнее всего на свете, а политические воззрения - только реакция на раздражители, замаскированная под систему идей. Такие воззрения можно проповедовать сколько угодно, но они неподлинные, зато сам Лимонов очень подлинный и витальный. Он харизматик, а не идеолог. Его манифесты - спецэффект.
Алексей Викторович, ставить сложные и глубокие вопросы мотивирует именно ваш взгляд на сложившуюся ситуацию в мировой культуре. Увы, не все писатели А класса способны формулировать высокоточные идеи о положении мирового искусства. Поэтому, сложно удержаться и не задать несколько вопросов, я лишь надеюсь, что еще Вас не утомил.
1) Я читал все Ваши интервью по теме. Безусловно, Вы правы, кино даже обогатило театр, но появление фильма это ведь явление нового вида искусства, новый драмсериал не является новым видом искусства, а (следуя Вашей мысли) лишь еще одним фокусом из длиннющего рукава постмодерна в шляпе.Я конкретно имею в виду невозможность Auteur фильмам говорить на важные темы, неспособность авторского кино формулировать свои идеи так, как это было до. Попытки “переформатировать” предпринимались Триером, с его “Догмой 95”, но догма не стрельнула, а новый драматический сериал еще как стреляет. Ведь перед “Догмой 95” стояла цель истребления привычного, “буржуазного” авторского кино. В самом манифесте обозначается наиболее важным взятие курса именно в сторону драматургии, а не в изобразительность. Т.е. формат нового драматического сериала делает то, чего не получилось у Триера и Co. Он забивает кол в сердце привычному изобразительному кино, вытесняя его с поля зрения реципиента. Театр не утратил возможности вести диалог со зрителем, ведь - это другой вид искусства, а значит - другой способ воздействия. У привычного авторского кино и нового драмсериала способ воздействия одинаков, если я все правильно понимаю. Конечно, такое кино не исчезнет, но не станет ли оно безнадежно ретроградным ? Не пуститься ли в чистую феноменологию ?
2) Если синтез необязателен, то как отличить просто халтурно написанный детективный сериал от детективного сериала нового формата (который тоже плохо написан, например) ?
3) Этический релятивизм - это разве не примета просто хорошей литературы ? И у Достоевского, и у Камю, и у греческих трагиков, и у многих других художников метода непостмодерна есть этический релятивизм (мы же говорим о взаимопроникновении литературы и кинематографа). Разве не любому качественному лит. произведению присущ этический релятивизм ? Синтез каких именно категорий есть в новом драмсериале “Во все тяжкие” ?
Большое Вам спасибо.
Уважаемый Влад.
Приятно, конечно, оказаться способным «формулировать высокоточные идеи», но в этот раз боюсь вас разочаровать. Я не очень понял ваши формулировки. Да и мысли тоже.
Почему драмсериал «забивает кол в сердце привычному изобразительному кино, вытесняя его с поля зрения реципиента»?
Вы имеете в виду, что у драмсериала больше зрителей, чем у авторского кино? Но так задумано изначально. Авторское кино может держаться на лояльности зрителя («О, это же Триер, и я должен досмотреть, хотя скучно и непонятно!»), а сериал в дюжину серий не продержится без реально действующих механизмов захвата внимания – то есть без драматургии. Сериал более демократичен, нежели авторское кино. Как следствие, более популярен.
И что значит «привычное изобразительное кино»? Кино, где картинка важнее сюжета? Картинка важнее сюжета и в «Зеркале» Тарковского, и в «Трансформерах». Уточняйте.
Второй вопрос я вообще не понял. Причём здесь качество (халтурность)? Мы же говорим о форматах. Например, в архитектуре халтурное барокко не выдать за конструктивизм (даже халтурный), так что качество исполнения роли не играет.
Границы форматов размыты. Чёткой демаркационной линии нет. Говорить уверенно мы можем только о ярко выраженных явлениях. Смотрим «Властелина колец» и говорим: да, это классическое и традиционное фэнтези, потому что здесь соблюдены в неприкосновенности все каноны жанра. Смотрим «Игру престолов» и говорим: да, это постмодерн, потому что здесь перемешаны художественные системы фэнтези и реализма, а каноны жанров нарушены. Но есть и множество промежуточных произведений, которые не туда и не сюда.
Однако имеется важное соображение. Классическая традиция понимает отклонение от нормы как художественную ошибку. Например, если бы Анне Карениной приснился марсианин, а не страшный мужик, - это было бы плохо. Отклонение от нормы (ошибка) в классической традиции оказывается художественно несостоятельным, чуждым. А в постмодерне отклонение от нормы является видом нарратива. Оно «включается» в художественную систему, не выглядит неуместным или инородным. Если, конечно, всё сделано правильно. (Например, для меня «От заката до рассвета» распадаются на две художественно несоединённые и чужеродные половинки – «криминальную» и «ужасы».) Поэтому художественно состоятельные, но нетрадиционные произведения мы относим к постмодерну, хотя в них может и не быть того, что составляет суть постмодерна (может не быть синтеза категорий). Это как бы «на полпути к постмодерну» - но всё-таки к нему. Проще говоря, постмодерн – это всё, что не традиция, но художественно состоявшееся. Вышесказанное касается и сериала «Во все тяжкие».
Этический релятивизм неприемлем для классической традиции. Например, мы понимаем Раскольникова и сочувствуем ему, но вместе с Достоевским осуждаем его идею. Сюжет романа приводит нас к тому, что преступление будет наказано – и по суду, и в душе человека. Наказаны достойные уважения и сочувствия Майкл Корлеоне, Тони Монтана и Наки Томпсон. Мы удовлетворены их наказанием и понимаем, что иначе быть не могло – или произведение бы не состоялось. А Уолтер Уайт не наказан. Он победил. Да, он погиб – но он и без того был смертельно болен, так что это несущественно. И мы как зрители гордимся им, хотя он злодей. И наше осуждение, если оно и есть, то не очень искреннее. И нам хотелось бы, чтобы Уолтер Уйат избежал кары и смерти. Каким-то удивительным образом справедливость мы начинаем считать несправедливой. В этом и заключается этический релятивизм, характерный для постмодерна, а не для классической истории «преступления и наказания».
PS. Относительно «Во все тяжкие» вы навели меня на интересные мысли. Например, в этой истории мы сочувствуем и Уолтеру Уайту, и Скайлер, и Хэнку. Хотя они друг для друга антагонисты. То есть мы как зрители находимся в трёх «эмпатических системах» одновременно, а эти системы противоречат друг другу. Вот вам и постмодернистское сочетание несочетаемого – синтез парадигм. Мы болеем сразу и за Аргентину, и за Ямайку, причём не являемся шизофрениками.
Алексей Викторович, очень вам благодарен за ответы.
Пользуясь возможностью, задам еще несколько вопросов:
1. Не убивает ли большой драматический сериал полноценное кино ? (тоесть Auter theory)
По вашим-же словам, современный режиссер уходит с полнометражного кино в сериалостроение для личного высказывания. Но ведь в итоге сталкивается с доминирующей ролью драматурга в производстве и вынужден идти на компромисс, вполне возможно, что фатальный. Тарковский, например, говорил что сценарий это полуфабрикат, которому нельзя ущемлять специфики кинематографа. Но выдвижение писателя-шоураннера на передний план (и непременным жертвованием видения режиссера, если понадобится) не является-ли прямым ущемлением специфики ?
2. Для большого драматического сериала обязательно нужен синтез категорий, или достаточно высокого качества проработки самого драматического материала ?
Например: Доктор Хаус не является повесткой о состоянии современной медицины в Америке, не является попыткой воспитать героя (не очень-то Хаус и меняется) и т.д. Даже если эти и элементы присутствуют, то точно не как смыслообразующее при начальной разработке метода, а как рычаги для движения сюжетной машины вперед. Значит, Доктор Хаус играет в одной лиге с другими медицинскими драмами, скетчкомами, ситкомами, сериалами про копов/ментов и т.д. Однако, по уровню драматургии (не по уровню методологии), Хаус превосходит подавляющее количество проектов от HBO.
3. Вы указали Во все тяжкие в списке любимых, какие категории смешались в этом произведении ?
Большое вам спасибо за ответы, и пишите, пожалуйста, побольше))
Уважаемый Влад.
Вы задаёте очень интересные и глубокие вопросы.
1. Я не думаю, что одно непременно убивает другое. Это лишь в русской ментальности - зачистить всё вокруг себя. Всё, что было, остаётся существовать так же полноценно, как и прежде. Кино не убило театр, сериалы не убьют кино. Если режиссёр жаждет авторского высказывания - пожалуйста: авторское кино, свободное от диктата сюжета, живо-здорово. Но если режиссёр хочет рассказать длинную и обстоятельную историю, то ему придётся подчиняться законам драматургии, а не жажде визуализации. А сериалы вообще делаются разными режиссёрами (одна серия - один, другая серия - другой, третья - третий), и тут не до сценаристских амбиций режиссёра. Режиссёр может выбирать, чем ему заниматься: авторским кино, коммерческим кино со спецэффектами, жанровым кино или драмсериалами. Проблема не в том, что какой-то род кино ущемляет амбиции режиссёра, а в том, что режиссёр реализует свои амбиции там, где этого делать не стоит. Правильно выстроенная индустрия разграничивает компетенции создателей, как, например, правильно выстроенная медицина не позволяет дантистам вырезать аппендицит.
2. Синтез категорий не является непременным условием драмсериала. Просто при синтезе категорий новый формат очевиден. Хотя некое новаторство в подходе к теме весьма желательно. Ничего не могу сказать про "Доктора Хауса" - не смотрел его, так как почему-то не люблю медицинские сериалы.
3. У синтеза категорий есть интересное следствие: так сказать, этический релятивизм. "Этика как развлечение" (подобно инфотайнменту - "информации как развлечению"). Проще говоря, драмсериалы могут о плохих героях рассказывать как о хороших - и мы сопереживаем этим героям, однако не теряем понимания "что такое хорошо и что такое плохо". В сериале "Во все тяжкие" явлен не сам синтез категорий, а его следствие - этический релятивизм. Ведь объективно Уолтер Уайт - наркоторговец, лжец, убийца и вообще чудовище, но мы ему сочувствуем, хотя всё понимаем. Согласитесь, в традиционную парадигму "Доживём до понедельника" история учителя химии из Альбукерке никак не укладывается. Потому что "Во все тяжкие" - история нового формата.
Добрый день, Алексей Викторович.
Очень интересен ваш взгляд на феномен современного драматического сериала в качестве феномена нового витка постмодерна.
1) Любопытно узнать, что вы думаете о недавнем "Чернобыле" от HBO. Данное произведение является всего-лишь документом адаптированным для игрового кино, или же снова сложное устройство постмодернистской игры ? Если второе, то как это устроено ? (синтез каких категорий ?)
2) Что из длинного метра вызвало у вас интерес в последнее время ?
3) Совершает ли отечественный кинематограф движение в сторону кинодраматургии, или горе- режиссеры все еще продолжают лупить в самовыражение, игнорируя труд кинодраматурга ?
Спасибо большое.
Уважаемый Влад.
Отвечу не по порядку.
Из длинного метра я ничего не смотрел.
По поводу кинодраматургии обобщать не могу. За последние полгода лично я столкнулся с абсолютно противоположным отношением: в одном проекте - тот же дикий абсурд, что и в "Тоболе", в другом - полное взаимопонимание и уважение. Как у других авторов - не знаю.
"Чернобыль", конечно, постмодерн - сложный синтез художественного и документального. В его основном принципе мне разобраться сложно, так как я не знаю исторической основы. Но родственное (хотя куда более категоричное) художественное явление - "Первые на Луне" А.Федорченко: "документальный" рассказ о событии, которого не было. В "Чернобыле" есть какое-то смещение интенций. Не создание художественного образа реального события, а что-то вроде создания документа. Валентин Катаев как-то восхищался Юрием Олешей: Олеша очень точно заметил, что в наборе шахматных фигур не хватает одной - дракона. Дракон вписывается в шахматы по семантике. Вот и "Чернобыль" - эдакий "дракон" среди документально-исторического кино.
