Добрый день.
Я не знаю никаких "Телехранителей". Видимо, вы меня с кем-то спутали.
Здравствуйте, Николай Николаевич.
На ваш вопрос я отвечать не хочу. Всё не так, как кажется. Можете прочитать книгу Ю.Зайцевой "Корпорацию не нагнёшь".
Алексей Викторович, спасибо за ответ.
Вы меня немного не так понял: моя конспирология - это лишь интеллектуальная игра в духе постмодернизма. Я просто предложил модель, по которой может мыслить заинтересованный читатель (собственно, читательская рецепция).
У меня к вам еще море вопросов.
Не могли бы вы на паре любимых топонимов из "Сердца пармы" продемонстрировать, как вы выстраиваете семантику? Мне очень хочется понять технологию, по которой вы создаете свои художественные миры.
Вы как-то говорили в интервью, что фольклор Урала сохранился в ее природе, в местности. Носителей аутентичной традиции с каждым годом все меньше, это, к сожалению, правда
Здравствуйте, Артемий.
Ну и хорошо, что вы не идёте по вульгарному пути "читательской рецепции", тем более, что есть возможность спросить у меня напрямую.
Я как-то не очень понял ваш вопрос. Семантика уже заключена в топониме, и по этой семантике я могу выстраивать лишь описание или действие, связанное с топонимом, а не какую-то другую семантику. Семантика топонима для меня определяет настроение. Но в "Сердце пармы" события всё-таки исторические, и здесь простор для фантазии несколько ограничен.
Что ж, попробую привести примеры.
"Пелым". Вогульский городок, потом - русский острог, ныне - посёлок Пелым в Свердловской области. Для русского слуха в этом слове звучит "полымя" и "полынья". Сурово и студёно. И я решил, что поход на Пелым у меня будет зимним (в истории известен лишь его год без указания месяца), а в походе я придумал и полымя сражения, и полынью "зимнего закона".
"Искор". Исчезнувший пермский городок; сейчас поблизости от горы, на которой он стоял, находится село Искор. Для русского слуха это слово звучит как "искорка". Ласково и печально - будто последняя искра в костре. И в описании штурма Искора у меня князь - "последний лучник", последняя искорка сопротивления захватчикам.
"Урос". Исчезнувший пермский городок. Этимология слова "урос" лингвистам не ясна, и я предположил, что это по коми-пермяцки "ур-поз", "беличье гнездо". А русские называли беличьи гнёзда гайнами (единственное число - гайно). На Каме есть посёлок Гайны. Историки не знают, где находился древний Урос, и я поместил его на месте современных Гайн, тем более что русский отряд как раз мимо этих мест и проплывал в 1572 году. Я дал этому городку облик свайного поселения на воде, потому что такие дома напоминают беличьи гнёзда. Ещё есть диалектное слово "урос", означающее "плач". "Уросить" - "плакать". В романе есть слово "уросить", и мои герои плачут по истреблённому Уросу.
Надеюсь, хоть что-то полезное я вам сказал.
Здравствуйте, Темур.
На темы, которые вы назвали в послании, я уже много рассуждал в различных интервью. Могу порекомендовать собственную книгу "Быть Ивановым" (она есть и онлайн), там тоже об этом сказано. Поэтому давайте сначала общаться через сайт, а дальше видно будет.
Здравствуйте, Алексей Викторович.
В конце августа направил свое "маниакальное" письмо, уже не ожидаю получить на него ответ. Хотел бы продолжить чисто исследовательские вопросы:
Скажите, в ситуации с ламией, которая в традиции восходит к древнегреческой мифологии, а в одном из интервью Вы сказали, что в вашем "Сердце пармы" - это совпадение(?) вы создавали окказионализм на основе топонимики.
Получается интересная ситуация. Непогруженный читатель видит брешь в сеттинге, чужеродное слово, которое сбивает с толку. Если же углубиться в понятие "ламия" можно прийти к выводу: этим словом называли существо, что похищает детей. В замечательной книге О. А. Кузнецовой "Похищение чудовищ" упоминается, что "ламия" встречается и в древнерусской книжности. Сам я этот факт не проверял, но с читательской точки зрения можно додумать (расширить в воображении) генеологию этого слова: как оно пришло в Пермскую парму? есть ли связь древнегречесской ламией и пармской? ну и самое увлекательное - чем схожи эти древнейшие мифологии?
Можете, пожалуйста, уточнить или расширить мои наблюдения?
Я занимаюсь рецепцией фольклора в ваших произведениях. Этот вопрос меня давно занимает.
Спасибо!
Здравствуйте, Артемий.
"Ламия Тичерть" придумана по аналогии с названиями уральских рек. "Ламия" - реки Тальтия, Лопсия, Ария; "Тичерть" - реки Сысерть, Бисерть, Кишерть.
Роман я писал в 1995-2000 годах. Тогда у меня не только интернета, а даже компьютера не было, и я не мог проверить, существует ли слово "ламия". А древнегреческую мифологию, видно, подзабыл (если вообще знал когда-то такую подробность). Так что "ламия" - абсолютное совпадение, не содержащее никакого тайного смысла. Бывает. Не вижу проблем в подобных совпадениях.
В топонимике и фольклоре Урала никаких ламий нет. Древнеуральская и древнегреческая мифология схожи только тем, чем все мифологии мира схожи друг с другом. Никаких культурных влияний не имеется. Не стоит заниматься культурной конспирологией в духе Фоменко-Носовского.
Добрый день, Михаил.
У экологов в "Гарнизоне" не было принципа ни во что не вмешиваться. Они пускали к себе и Харлея, и Алабая, и даже платили им деньги. Просто они сокращали до минимума общение с посторонними.
Вспомните сцену, о которой идёт речь. Поначалу экологи не хотели пускать Серёгу с Маринкой. Потом ситуация обострилась. Серёга ждал, что в тамбур влетит граната и взорвётся внутри; он запихал Маринку в угол и прикрыл собой, защищая своим телом от осколков при возможном взрыве. Когда экологи увидели, что Серёга способен пожертвовать собой ради другого, они открыли дверь, потому что поняли: Серёга - настоящий человек, а не моральный урод.
Уважаемый Алексей Викторович, добрый вечер.
Замечаю огромное переиспользование слова "интересный" в современной речи. Его ставят ко всему - интересный человек, интересный фильм, интересная книга, интересный город, интересный вопрос.
В старых текстах это слово крайне редко встречается, в русской классической литературе и старонародном языке его так вообще почти нет.
Как вы относитесь к повсеместному использованию "интересный", какие видите ему улучшенные синонимы, причем, не только прилагательные/причастия, но и другие конструкции предложения?
Здравствуйте, Никита.
На переизбыток слова "интересный" я не обращал внимания, но уверен, что вы подметили точно. Думаю, замена этого слова - ситуативная, нельзя придумать единственную замену на все случаи жизни.
Общественная речь постоянно выбирает какие-то слова или выражения, которые становятся паразитами речи. Меня, например, бесят слова "достаточно" и " порядка". "Достаточно умный", "достаточно весёлый" и проч. Не однозначно "умный" или "весёлый", а с некой снисходительностью, с некой неуверенностью ("ну, на четвёрку с минусом") - с позиции критика, обладающего мерой. И - "на стоянке было порядка сорока автомобилей". Порядок - это десять, сто, тысяча, а на стоянке было около сорока автомобилей. Но "около" - это так, на глазок, простецки, а "порядка" - наукообразно, интеллектуально.
Эх, понесло меня...
Уважаемый Алексей Викторович! Например, Бабель и Андрей Платонов - каждый из них создал свой новый гениальный художественный язык, которым открыли человечеству новый мир. Их новый язык безусловно можно назвать "оправданием" (в том же смысле этого слова, как и у вас) былых уродств той эпохи. Но можно ли Эйзенштейна поставить рядом с ними? Тот же Чарли Чаплин в кинематографе на голову выше, его фильмы будут смотреть всегда. А кто же смотрит фильмы Эйзенштейна, кроме историков кино? Бабеля и Андрея Платонова тоже будут читать. "Конармия" и "Чевенгур" - это классика. Если честно, то я только из замечательного романа-буфф "Эйзен" узнал подробности о жизни и судьбе Эйзенштейна - раньше никогда не интересовался этой трагикомической (или, как вы его характеризовали, уродливой) личностью. Когда будет вынесен окончательный приговор советской идеологии, КПСС и административно-командной системе, то его тоже не пощадят.
Уважаемый Вячеслав.
Бабель и Платонов - национальные феномены, Эйзенштейн - мировое явление.
В остальном же - подождём "окончательного приговора".
Мы взаимно уяснили точки зрения, и на этом, думаю, можно завершить.
Уважаемый Алексей Викторович! Хорошо, я не буду категоричным. Но представим, что условный Карабас-Барабас в своём политическом театре создал ослепительный миф о том, что кругом враги, мечтающие захватить зрителей и театр. При этом он изобрёл новый гениальный язык театральных образов, которые возбуждают аффекты и мотивируют людей уничтожать всех неугодных власти Карабаса-Барабаса. Можно ли считать такой язык "оправданием" былых уродств эпохи Карабаса-Барабаса? А ведь Эйзенштейн создал именно такой кинематографический язык образов, который побуждал к революционной ненависти по отношению к буржуазии и "врагам народа". Вероятно, Иван Грозный и Сталин тоже были такими "гениями" языка политических эффектов, которые дали образцы для следующих правителей России?
Уважаемый Вячеслав.
Вы путаете язык и произведение, созданное на этом языке. Никто не благодарит Эйзенштейна за то, что рассказывал тоталитарные сказки про восстание на "Потёмкине" и штурм Зимнего. Но культура благодарна ему за создание языка кинематографа, явленного в фильмах про "Потёмкина" и штурм Зимнего. Термин "оправдание" я всегда пишу в кавычках. Никто не снимает с Эйзенштейна вину за ложь.
Уважаемый Алексей Викторович! Итак, Эйзенштейн сознательно лгал, изображая Историю как ослепительный миф посредством своего нового кинематографического языка. Зато делал это настолько великолепно и убедительно, что следует оправдать его ложь, ибо он изобрёл новый выразительный язык образов и открыл человечеству новый мир. Однако это не оправдывает самого Эйзенштейна и его фильмы за искажение Истории. Правильно ли я понял вашу парадоксальную мыcль?
Уважаемый Вячеслав.
Примерно так, но не столь прокурорски.
"Эйзенштейн сознательно лгал" звучит так, будто это злая воля Эйзенштейна; нет, не злая воля - иначе ему вообще ничего не дали сказать бы. "Следует оправдать" - слишком повелительно. И так далее. Не надо категоричности.
Уважаемый Алексей Викторович! Спасибо! Ваша мысль мне понятна. Но роман "Бронепароходы" ведь тоже, в какой-то мере, можно назвать художественным мифом, подчиняющимся законам созидания, которое имморально. Язык такого вашего мифа - оправдание былых уродств? В вашем описании та жестокая эпоха становится в чём-то прекрасной, а страдания людей той эпохи были не напрасны?
Конечно, я утрирую, но смысл моих вопросов ясен. Если я не ошибаюсь (иначе, извините), то вы тоже живёт по собственным законам (параллельно или перпендикулярно эпохе) как и Эйзен.
Уважаемый Вячеслав.
Вы мне льстите, и я не знаю, как выкрутиться, не впадая в самоуничижение.
Начнём с того, что "Бронепароходах" нет нового языка. Это вполне традиционный роман, хотя и с некоторой модернизацией традиции. Эйзенштейн же создал именно язык. Его фильмы - ложь, о чём и красочно писала Яхина, а язык - истина. Истина не в смысле "правдивое описание событий", а в смысле соответствия средств выразительности мышлению человека или в смысле "новый способ создания образов". Эйзенштейн своими фильмами совершил революцию в кинематографе, но вовсе не тем, что рассказал "правду" о революции в России. В мире образованные люди вполне объективно понимали, что такое русская революция, и Эйзентшейн их ни в чём не убедил, но вот язык, который он изобрёл, рассказывая свои идеологические сказки, открыл человечеству новый мир. Гениален и имморален сам язык, а не то, что им сказано. Это изобретение и "оправдывает" эпоху, как Парфенон "оправдывает" рабовладение. Подобное "оправдание" можно выразить словом "зато" и в нравственном отношении оно, конечно, никаким оправданием не является. Как в песне: "...зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей".
Уважаемый Алексей Викторович! Вы сказали, как формировался язык той эпохи. Я согласен, что Эйзенштейн создал новый кинематографический язык образов, чтобы запечатлеть эпоху (т.е. Историю) на уровне ослепительного мифа, который должен обрести онтологическую подлинность, заместив собой действительность. Но почему вы полагаете, что "язык этого мифа - оправдание былых уродств"?
Может быть Эйзенштейн не считал революционные события уродством, а воспринимал их как трагические, но действительно выдающиеся события, поэтому хотел их возвеличить посредством создания своего нового кинематографического языка? В этом его преступление?
Наверное, только уже после ареста его учителя Мейерхольда и друга Бабеля в 1940 г. восприятие жизни в СССР у маэстро изменилось. Хотя Сталина он, конечно, пытался оправдывать и приспособился к эпохе сталинизма. Неужели он действительно не понимал, почему запретили 2-ю серию "Ивана Грозного", как об этом написано в романе Яхиной?
Уважаемый Вячеслав.
Увы, я не специалист по истории кино. Я не могу ничего сказать об Эйзенштейне - могу говорить только об Эйзене из романа. Я не знаю, как в глубине души Эйзенштейн оценивал революцию и прочие события, включая аресты и запреты. Вряд ли вообще кто-либо это знает. Перед нами - Эйзен, созданный Гузелью Яхиной. Если Яхина написала, что Эйзен не понимал, значит не понимал.
Хотя Яхина писала не об этом. Её Эйзен как бы параллелен эпохе. Не в том смысле, что "колеблется вместе с линией партии", а в том смысле, что живёт по собственным законам. Законам созидания, а оно имморально.
Почему новый язык - оправдание былых уродств? Потому что уродства уйдут в прошлое, как бы ни были они чудовищны, а язык останется навечно. Наследие эпохи - язык. Что, например, нам осталось от Древней Греции? Её художественный язык, а не достижения и преступления рабовладельческого строя. Великий художественный язык Древней Греции для нас как бы оправдывает рабовладение древних греков. Создание такого языка как бы означает, что страдания людей той эпохи были не напрасны.
Конечно, я утрирую, но мысль понятна.
Уважаемый Алексей Викторович! Спасибо вам за то, что здесь порекомендовали мне книгу "Эйзен", которую написала Гузель Шамилевна Яхина. Я с большим интересом прочитал её. Книга талантливая, умная и современная. Мастерство владения образным русским языком выше всяких похвал. Автору удалось соткать действительно великолепное художественное полотно. Полагаю, что сам Эйзенштейн, если вообразить его читающим эту книгу, хохотал бы, хохмил и даже местами плакал. Возможно, нарисовал бы на Яхину непристойные шаржи. Такое у меня создалось впечатление. Сильная книга. Она побудила посмотреть фильм мэтра "Иван Грозный" и даже кино "Колыбельная" (1937 г.) забытого режиссёра Дзиги Вертова, в котором безмерная хвала Сталину, а документальные кадры изображают вождя добродушным отцом всей советской детворы (это в период жестоких репрессий!), или педерастом, который льнёт к малолетним девочкам. Сталину это не понравилось и он запретил фильм к показу.
Интересно узнать ваше суждение о книге "Эйзен".
Может быть, на этом сайте появится рубрика, в которой вы иногда будете рекомендовать книги достойные прочтения?
Уважаемый Вячеслав.
Рад, что вы прочитали этот роман. "Эйзен" - произведение мощное как по художественной выразительности, так и по идеям. Разбирать его можно долго. Я скажу о том, что было наиболее значимо для меня.
Гузель Яхина выпотрошила Эйзенштейна, разобрала по винтикам, и на его примере показала сложность, драматичность и некую онтологическую ущербность творчества и творческой личности. Это очень глубоко, смело и больно.
Но ещё важнее - объяснение, как формируется язык эпохи. Эпоха - уродливая, личность - уродливая, и там, где эти два уродства сочетаются, вспыхивает словно сам собой новый язык, зачастую - гениальный. С помощью этого языка можно описать эпоху так, что она станет прекрасной. И уродливый Эйзен преобразил уродливую эпоху в ослепительный миф. Этот миф мы и помним. Через много-много лет миф замещает собой эпоху, потому что язык этого мифа - оправдание былых уродств.
С этой точки зрения интересно сравнивать Эйзена и Александрова. Для описания эпохи Александров взял чужой язык - язык Голливуда. Как художник и культуртрегер Александров справился великолепно, но его миф остался мифом, не заместил собой действительность, не обрёл онтологической подлинности.
Гузель Яхина рассказала историю о преступлении и искуплении без библейского покаяния: это и есть суть творчества.
Про советы почитать. Я слишком мало читаю, чтобы советовать, и не люблю соваться со своим мнением, если меня не спрашивают. Так что рубрику про книги делать не буду.
Алексей, добрый день! Это Анастасия с "Веранды Альпины" со светильником)
Пишу вам насчет списка книг, в которых содержится историческая информация о Староуткинске. Отправьте пожалуйста, мне будет очень интересно ознакомиться с ними.
И также вновь приглашаю вас к нам в гости. Немного о доме:
Дом находится на берегу реки Чусовой и Дарьи на месте первых поселений поселка Староуткинск, построен до возникновения поселка и завода. Доказательства возраста дома есть.
В моих планах сейчас установить возраст бревен, найти предков и узнать про первых жителей дома. А моя главная цель — восстановить дом, поддерживать его исторический вид и сохранять его ценность как исторически важного объекта.
Если будет удобно приехать в конце августа или осенью, мы будем очень рады!
Благодарю вас!
Уважаемая Анастасия.
Спасибо за предложение, но вряд ли.
Вот издания о Староуткинске:
Г.Шмаков, А.Чукашин, В.Ермолаев "Старая Утка", п. Староуткинск, 1997 г. У этой книжки тираж 5 тысяч, так что, думаю, её можно найти.
"Староуткинск: вчера, сегодня, завтра" (под редакцией Е.Салтыковой), Екатеринбург, издательский центр "Позитив", 2004 год. У этой книжки тираж всего тысяча.
Уткинский завод образца 1734 года описан В. де Геннином (с планом завода, перечнем сооружений и чертежами машин) в его книге "Абрисы". Она переиздана издательством "Артефакт", Екатеринбург, в 2015 году под названием "Абрисы В. де Геннина". Книга дорогая, и тираж у неё всего тысяча экземпляров.
Здравствуйте, Алексей Викторович!
Я с удовольствием посетил Веранду Альпины в Екатеринбурге и ваше выступление в частности. В первую очередь хочется поблагодарить вас за то, что такие любимые и знакомые многим уральцам места и события находят отражение в большой литературе!
Там на фестивале я задавал вам вопрос про Бабиновский тракт, и вы говорили, что можете дать название книги, где можно о нем почитать. Напишите, пожалуйста, что за книга.
Заранее благодарю!
Здравствуйте, Алексей.
Я имел в виду книгу Виктора Иваницкого "Бабиновский тракт: GPS координаты. 24 путешествия", Екатеринбург, 2024 г. Эту книгу я совсем недавно видел в Доме книги в Екатеринбурге (Антона Валека, 12А).
