Уважаемый Алексей Викторович, и снова здравствуйте.
Спасибо за разъяснения, кажется, я понял, как у вас всё
устроено в книге. Но понял -- не значит согласился(с тем,
что это похоже на то, что происходит у нас в стране).
C другой стороны, спорить не имеет смысла, к тому же, данная
форма предназначена для вопросов, а не для самовыражения.
Замечу лишь, что со зрением у меня всё в порядке, да и
причём тут оно, если я опираюсь не на личные ощущения, а на
статистику. Статистика по числу убийств доступна. Донос и
прочее не подходят тем, что у вас в книге речь про убийства,
а не про эти милые практики.
Но есть ещё пара вопросов. Вы пишете о некоей "якорной
установке" в антропологии, однако, как оказалось, поисковики
ничего не знают о таковой. Якорная установка бывает на
кораблях, это установка для спуска/подъема якоря, ещё бывает
якорная установка в НЛП, но означает нечто довольно другое.
По антропологии ничего не ищется(кроме вашего ответа на этом
же сайте). Вопрос такой: вы опирались на какие-то конкретные
работы по антропологии, или это ваша собственная концепция?
Ну и второй вопрос по "ресентименту". Понятие "ресентимент"
ввёл Ницше в своей работе "К генеалогии морали", в которой
он противопоставил "мораль рабов" и "мораль господ".
"Ресентимент", по Ницше, -- это свойство психологии рабов,
на основе которого рабы вырабатывают свою мораль. Но, кроме
этого, Ницше считал свойствами "морали рабов" также,
например, доброту и милосердие. Политическим проявлением
морали рабов является одержимость идеями свободы и равенства.
Ницше осуждает триумф рабской морали на Западе, заявляя,
что демократическое движение представляет собой «коллективное
вырождение человечества»
Короче, взгляды философа были весьма специфичными, и очень
не многие сейчас стали бы под ними подписываться. "Мораль
рабов" по Ницше победила в современном мире примерно везде.
Поэтому, когда я слышу в наше время неироничное употребление
термина "ресентимент", я каждый раз вздрагиваю: точно ли
оратор читал Ницше и представляет, о чём там идёт речь?
Будь философ жив сейчас и прочитай он вашу книгу, думаю,
он вполне одобрил действия и Холодовского, и Типалова, а
Серёгу бы осудил за недостаточно нордический характер.
Вопрос, собственно, примерно такой же: когда вы говорите про
"ресентимент", вы на чьи работы опираетесь?
Здравствуйте, Михаил.
Разумеется, поисковики ничего не знают о "якорной установке" в антропологии. Это концепция, которую в моём романе использует мой герой Алик Ароян; Алик заявляет, что с ним "никто не соглашается", из чего можно предположить, что эта концепция - его детище. А я со своим героем соглашаюсь.
Слова "ресентимент" в романе вообще нет. И здесь, на сайте, я использовал его в общеупотребительном значении. Зачем мне опираться на понимание Ницше? Я ведь не монографию по философии пишу. А вы на чьи работы опираетесь? Авторов статьи в Википедии? Предъявите свой список литературы и цитаты из источников, подтверждающие контекстуальную ошибочность употребления мною термина "ресентимент".
Прочитал Вегетацию. После обладания Бумажным Речфлотом захотелось купить ещё один кирпичик.
пока искал попался текст в Яндексе. В свободном доступе. Или не совсе свободном,,, За подписку я плачу Яндексу каждый месяц.
А как на самом деле, Вы продали книгу интернет кампании!?
Вы хорошоо экранизируетесь у Акунина тоже 5 книг и Азазель по второму разу. Собираются снимать по Вегетации, Бронепароходам?
Вообще-то у меня восемь экранизаций (считая с проектом "Хребет России"). Есть сериал-сиквел уже без моего участия. Готовится и экранизация по второму разу. Собираются снимать по "Вегетации", "Золоту бунта", "Псоглавцам", "Теням тевтонов", "Блуде и МУДО" и даже "Ёбургу"; что дойдёт до финала - не знаю.
Не понял вашего вопроса о продаже аудиокниги интернет-компании. Что значит "как на самом деле?". Как обычно. Я далеко не первую книгу продаю "Букмейту", ныне - "Яндекс-книге". И не только "Яндексу". Для меня ничего особенного в этом нет.
Здраствуйте Алексей Викторович. После вашего интервью Юрию Дудя, общественность взбудоражил тот факт, что вы якобы заговорили в отношении России либеральными штампами. В современном понимании либерал это уже не вольнодумец , а носитель прозаподных европейских ценностей. Хорошо это или плохо мне все ровно. Одни вас называют механиком от литературы, то что вы в своих книгах пытаетесь разобраться как устроен социум. У нас много в стране разных людей, патриотический лагерь, левые, правые националисты и т. Д. Кто то мечтает о смене власти, кто то о распаде страны. Вы как большой русский писатель на что опираетесь? Какую бы модель развития хотели бы видеть?
Здравствуйте, Евгений.
Да, я сторонник прозападных либеральных ценностей, хотя левацкие закидоны меня не устраивают. И я бы хотел, чтобы Россия процветала и со всеми дружила. Ничего особенного. Я уже не юноша, чтобы мечтать о какой-то идеальной модели развития, мне достаточно некоторых условий (разумеется, при наличии развития). Я бы хотел, чтобы были искоренены тотальная коррупция, правовой произвол, некомпетентность руководства, неравноправие регионов, идеологический прессинг и насилие государства по отношению к бизнесу, к конкуренции во всех сферах жизни и к инакомыслящим. Будет ли это западная демократия в чистом виде или какой-то российский вариант общественного устройства - мне не важно. А на что я опираюсь? Да ни на что. Просто знаю, как должно быть, потому что это знает любой человек, мыслящий свободно, и иррационально надеюсь, что так рано или поздно и получится.
Уважаемый Алексей Викторович!
Пишу Вам в связи с моим исследованием на тему "Рецепция пермского фольклора в романе 'Сердце пармы'".
В своей работе я особенно интересуюсь тем, как художественная реконструкция мифа помогает современному читателю осмыслить культурное наследие прошлого. Меня восхищает, как в Вашем романе переплетаются исторические события и мифологические элементы пермской культуры.
Хотелось бы узнать Ваше мнение по нескольким вопросам:
1. Как Вы считаете, насколько важно для читателя улавливать мифопоэтический пласт в Вашем романе? Есть ли в этом особая смысловая нагрузка, или эти элементы служат прежде всего для создания исторической достоверности?
2. В первых главах романа читатель сталкивается с фрагментарной мифологической экспозицией без прямых пояснений. Это похоже на принцип, который использует Умберто Эко, побуждая читателя к самостоятельным исследованиям текста. Придерживаетесь ли Вы похожего подхода к построению текста?
3. Какие книги и исследования вдохновляли Вас при работе над "Сердцем пармы"? Было бы очень интересно узнать о литературных источниках Вашего произведения.
Отдельно хочу выразить благодарность за Ваши многочисленные комментарии и интервью, которые существенно помогают в понимании авторского замысла.
Буду признателен за любой ответ, даже если Вы решите поделиться лишь частью информации. Понимаю, что некоторые аспекты творческого процесса лучше оставить в тайне.
С уважением, Куприн Артемий, студент филологического факультета МГУ
Здравствуйте, Артемий.
Спасибо за добрые слова, мне очень приятно.
Не знаю, смогу ли я ответить на ваши вопросы. Постараюсь...
1. Я не очень понял, что значит "улавливать мифопоэтический пласт"? Отличать мифологическое восприятие мира героями от объективного? Видеть следы реальных мифов в авторских реконструкциях? Ощущать, не очень понимая, смысловую и образную насыщенность пермского пространства? Или что-то ещё? В любом случае я описывал полнокровный и самодостаточный мир пермского язычества, для которого вторжение столь же полнокровного и самодостаточного русского мира может стать либо катастрофой, либо началом плодотворного синтеза: всё зависит от этики. Я хотел, чтобы читатель восхищался красотой языческого мира и печалился о гибели этой красоты, а для создания красоты и нужен "мифопоэтический пласт".
2. Да, вы правы. Этот принцип использовал не только Умберто Эко. Сплошь и рядом он применяется в фантастике. В молодости я был рьяным поклонником фантастики.
3. Вряд ли я уже что-то вспомню: роман я начал писать в 1995 году, то есть 30 лет назад. Могу сказать, что с мифологией и образной системой региона я знакомился в первую очередь по исследованиям топонимистов, главный из которых - Александр Матвеев (его книги издавало Средне-Уральское книжное издательство); древняя топонимика отражает языческий мир северного Урала. Другой источник - книги профессора Г.Чагина, этнографа: "На древней Пермской земле" (Москва, "Искусство", 1988) и "Чудские древности Рифея" (в соавторстве; Пермское книжное издательство, 1989). Важным подспорьем был двухтомник "Страницы истории земли Пермской" под редакцией А.Белавина (Пермское книжное издательство, 1996). Большое впечатление на меня произвела книга Гемуева, Сагалаева и Соловьёва "Легенды и были таёжного края"(Новосибирск, "Наука", 1989); хотя в этой книге больше рассказывается о Западной Сибири, она вполне объясняет, как было устроено мышление таёжных язычников. Если же вас интересуют художественные произведения, на которые я ориентировался, то назвать их я не могу - их нет. Фэнтези я не люблю, хотя, конечно, читал и Толкина, и Сапковского, и Семёнову, и знаю, как устроен жанр. Я использовал атмосферу фэнтези, конструктивные приёмы создания мира, но мифологемы брал реальные, то есть этнографические (или придумывал по образцу реальных, этнографических) и сделал так, чтобы элементы фэнтези всегда были косвенными. И человек в этом мире у меня был не борцом с чудовищами, а скитальцем, не имеющим амбиции покорять.
Могу посоветовать вам книгу "В сердце пармы" из проекта Юлии Зайцевой "Путешествия с Алексеем Ивановым". В этой книге как раз и объясняется взаимосвязь романа с историей, географией и мифологией. Книгу можно купить в интернет-магазине.
Если ответил плохо или недостаточно - спрашивайте ещё.
Уважаемый Алексей Викторович, так а как же эта "якорная установка" поселилась в
головах у людей? Должна же быть какая-то первопричина, о ней я и спрашиваю.
"Сопротивление фитоценоза" -- это и есть главная и единственная первопричина?
Но лесорубы ведь считают, что воюют с Западом, а не с фитоценозом, фитоценоз
как таковой скорее полезен, потому что производит "вожаков", которые, как
считают лесорубы, перерабатываются на взрывчатку. Ещё на фитоценозе они
зарабатывают деньги, сплошная польза от него, короче. Вообще за свою историю
люди извели множество фитоценозов, с этим справлялись даже туземцы с копьями, и
ни разу за человеческую историю людям не приходило в голову принимать
хозяйственную деятельность по освоению фитоценоза за какую-то "войну".
А если уж говорить о современности и о нас самих, то, во-первых, вбить войну в
голову как какую-то там установку крайне непросто. Даже реальная война совсем
не обязательно меняет установки людей в быту. У нас страна продолжает жить так,
как будто никакой войны нет. Уровень убийств в стране не вырос, в прошлом году
он минимальный за последние 10 лет, стало быть, люди не рассматривают войну как
основную форму взаимоотношений друг с другом.
И тут мне даже интересно, а когда вы говорите о войне как об антропологической
установке, вы вообще кого имеете в виду? Воевали люди много и охотно всю свою
историю, но было ли в истории хотя бы одно общество, которое имело таковую
"антропологическую установку", когда люди распространяли войну как стратегию на
все стороны жизни? Даже Третий Рейх не подходит, поскольку в нём гражданские не
убивали других гражданских.
Уважаемый Михаил.
Сопротивление фитоценозов - следствие, причём технологическое, а не причина.
Попробуйте проанализировать социальное устройство в романе. Как могло случиться, что враги не нападали, а страна продана? Наверное, очень плохое управление страной было. А последующий концепт войны в обществе - элементарный ресентимент.
Почти все персонажи романа, которые действуют активно, поражены комплексом неполноценности, и озлобление против городских - их ресентимент. Эту идею озвучил Серёга (глава 27): "Потому что у них есть, а у нас нет". О причине, почему "у нас нет", я сказал выше.
В истории человечества ресентимент овладевал нациями много-много раз. Самый яркий пример - нацистская Германия, в которой НСДАП пришла к власти на волне недовольства результатами Версальского договора. Следствием ресентимента является война как якорная антропологическая установка. Она не означает, что все вцепляются друг другу в горло. Легитимные для общества концепты "лебенсраума", "расового превосходства" и прочее, включая отрицание "лагерей смерти" у себя перед глазами, - тоже результат антропологической установки на войну. И гражданские в Третьем Рейхе убивали гражданских - например, боевики СА (люди гражданские) - евреев. К тому же не всегда надо убивать лично. Чем плохи ущемление в правах, изгнание или донос?
Если вы считаете, что наша страна живёт так, как прежде, то вы слепы.
Спасибо за развернутый ответ!
Согласен, про советы чтобы улучшить качество текстов это совсем глупый вопрос. Всегда верится, знаете, что можно не трудиться, а сразу узнать какой-нибудь мега-секрет мастерства!
Еще один вопрос, как вы относитесь к изменению климата и глобальному потеплению?
Пожалуйста.
А вопрос ваш поставил меня в тупик. Никак не отношусь. Есть - так есть, нет - так нет. Я же не климатолог, чтобы иметь компетентное мнение, и в бытовом отношении ничего пока не меняется.
Здравствуйте, Алексей Викторович. Перечитываю «Общагу» и поражаюсь образности и качеству прозы которого вы достигли уже в очень раннем возрасте.
Вот эта фраза: «и темный ветер вымыл стены, вещи, тряпки, стер с их поверхности обычный их вкус – хорошо настоянного сигаретного дыма, старого пепла, пыльной материи, бумаги, кофе и чая. Теперь они были свежи и накрахмалены ночной зябкостью» просто перенесла меня на пару секунд в мою общагу и в мою кровать там продуваемую из открытого окна.
Мне по работе нужно часто работать с текстами и я не испытываю с этим больших проблем - пишу и читаю очень много. Однако, я не могу себе представить как можно добиться такой ясности и поэтичности образов такими четкими и лаконичными фразами. Это настоящее искусство.
Как по вашему, вы родились с этим или смогли выработать это умение со временем? Может есть советы над чем нужно работать, чтобы улучшить качество текстов?
Уважаемый Николай.
Спасибо. Мне исключительно приятно.
Думаю, во многом я с этим родился. Мне с детства больше всего нравится рассказывать истории, а ясная и образная речь - важный инструмент для рассказывания историй. Но разумеется, что этот инструмент я совершенствовал, причём целенаправленно.
Конечно, у меня есть и советы, и наблюдения и всё подобное, но как я изложу это обобщённо и в виде ответа на сайте? Совершенствование писательской речи - огромный, долгий и предметный разговор. Он касается и стиля, и афористичности, и ритма, и синтаксиса, и лексики, и фонетики. Если хотите, спрашивайте конкретно.
Здравстуйте, уважаемый Алексей Викторович. В своём романе Вегетация вы изобразили своеобразные социальные отношения в среде уральских "лесорубов" будущего. И картина вырисовывается такая, будто бы для этих людей умышленное убийство из хладнокровного расчёта -- норма жизни. Главный герой Серёга убивает соперника, дабы заполучить его девушку, ну а бригадир Типалов и вовсе крошит своих людей направо и налево(и дан намёк, что и остальные "бригадиры" ничем не лучше). Вопрос такой: а что с ними со всеми случилось? Допустим, современные лесорубы -- тоже скорее всего не самые приятные люди, могут и покрошить друг друга в пьяной драке. Но действия их импульсивны и совершаются, как правило, под парами алкоголя. Люди, способные к холодному рациональному расчёту, не прозябают всю жизнь в лесорубах. Так что же такое случилось, что вместо современных лесорубов возникли хладнокровные убийцы? Их деятельность, по сути -- обычная хозяйственная деятельность, пусть и связанная с повышенным риском. Не забываем и о том, что никакой войны в их мире не было и нету, ни ядерной, ни какой-либо другой. Как-то непонятно, в общем.
Здравствуйте, Михаил.
Не соглашусь с вами. Всё понятно. Читайте внимательнее. Всё объясняется в диалоге Мити и Алика Арояна.
Не важно, была война или не было её (не было). Не важно, информационная война или ядерная (ни та, ни другая; за войну принимают сопротивление фитоценоза). Важно, что все в этом мире верят в войну. Как сказал Алик Ароян, война - якорная установка антропологии этих людей, этого общества. Война - основная форма взаимоотношений людей со своими и чужими, с окружающим миром и самими собой. Проще говоря, для этих людей всё на свете - война: и работа, и отдых, и дружба, и сотрудничество, и любовь. Война позволяет этим людям отказаться от себя (от свободы выбора), от морали (какая может быть мораль, если ты воюешь со всеми?) и от ответственности (на войне всё решает командир, он и отвечает). Эти люди разговаривают обо всём матом, потому что мат - язык войны (концепция В.Михайлина из его книги "Тропа звериных слов"), проще говоря, мат - это брань, а слово "брань" означает и ругань, и войну. Общество превращается в фитоценоз, потому что фитоценоз всегда ведёт войну со всеми остальными фитоценозами. Я описываю людей и общество, для которых война - основа жизни. Война как антропологическая установка приводит не к мобилизации общества, а к его обыдлячиванию. И совершенно не важно, каковы современные лесорубы. Я писал не о них, а о том, во что превратимся мы сами, если будем делать жизненную ставку на войну.
Добрый день Алексей Викторович , с удовольствием читаю ваши книги, вчера вот за день закончил читать Летоисчесление от Ионна. Вы как то не раз проговаривали в своих интервью , что обращение людей в прошлое, ни всегда хорошее занятие, в этом есть свои плюсы и свои минусы. Как по вашему современному человеку нужно отностится к истории собственной страны? Почему в нашей стране, на фоне всего этого просходит раскол? Когда умные люди скажем политологи, писатели, философы, общественные деятели , постоянно пилят историю?
Почему одни за белых другие за красных мне это понятно. А вот когда какую-то эпоху пытаются ампутировать из истории страны мне не понятно. Разговариваешь с человеком про Ссср , с пеной урта кричат что там только всех убивали, а до революции все жили богато и ходили в белых перчатках, разве это правильный подход к воспитанию молодежи? Да и всего общества в целом? Какой у вас взгляд на все это?
Спасибо.
Добрый день, Евгений.
Восприятие истории очень многообразно. Например, "Летоисчисление" - это не исторический роман, а мистерия в исторической оболочке. Суть этого романа - размышление о сакрализации власти: как она (сакрализация) началась на Руси и к чему приводит. Но роман - не пересказ реальных событий эпохи Ивана Грозного.
В целом же, так сказать, в магистральном понимании восприятие истории является следствием состояния общественного сознания. Если искажение истории продиктовано не художественными соображениями (как в "Летоисчислении"), то каждому виду искажения соответствует своя проблема общественного сознания. Например, в обществе нет единой ценности свободы, и история истолковывается то с точки зрения малозначимости свободы ("красные были правы"), то с точки зрения важности свободы ("белые были правы"). Или другой пример. В обществе власть обладает сакральностью, следовательно, всё, что вне власти (вне столицы), не важно - отсюда пренебрежение к важности истории России в её "нестоличных", "нецарских" изводах (история Урала или Сибири - это "краеведение", церковный раскол или пугачёвщина - так, ерунда). Или третий пример. В обществе нет уважения к авторитетам и компетенциям, поэтому утверждения профессиональных историков в расчёт не принимаются (историки утверждают, что СССР сам довёл себя до краха, но мы-то знаем, что его развалили ЦРУшники и предатели). Или четвёртый пример: у социальной группы нет аргументов для доказательства своей точки зрения, и в качестве аргумента она перевирает историю (сторонники тоталитаризма игнорируют альтернативные национальные форматы свободного общества: вечевые республики, казачьи войска, раскольничьи общины). И так далее. Я упрощаю, но смысл понятен.
В сложившихся обстоятельствах рецепт здравого смысла вполне очевиден: трезво разобраться в себе и слушать неангажированных профессионалов.
Здравствуйте, Владимир.
Да, очень интересен - но как читателю, а не как писателю или исследователю.
О сути Вятской республики мне рассказал историк Евгений Бурдин. Он подготовил замечательную книгу о волжском разбое - "Сарынь на кичку!", однако издать эту книгу в Москве не получилось (книга-то не про московский разбой). Бурдин по этапам (по главам) прослеживает эволюцию волжского разбоя. Одна глава посвящена ушкуйникам - их грабительским походам на Тверь, Ярославль, Нижний Новгород, Жукотин, Булгар и Сарай. Бурдин объясняет, что ушкуйничество явилось русским наследием норманнов, по-русски - мурманов или варягов, с которыми новгородцы были прекрасно знакомы. То есть разбой как государственная стратегия из Скандинавии перекочевал на Русь: варягов сменили ушкуйники, моря поменялись на реки, Европа - на Русь и Орду. Образ ушкуйников воплощён в былинах, в персоне Василия Буслаева. Бурдин рассказывает о самых больших походах ушкуйников и вызванных ими конфликтах между Новгородом и древнерусскими княжествами. Разумеется, рассказывает о судьбе и свершениях самого известного ушкуйника Анфала Никитина. Рассказывает и о Вятской республике, основанной ушкуйниками, где Анфал в борьбе за власть навёл немало шороху. Не теряю надежды, что когда-нибудь книга Бурдина будет доступна всем. Без неё Россия и Волга - "не полные". Как и без Вятской республики история российской государственности с дырой.
Уважаемый Алексей Викторович, здравствуйте. Я читаю мало, можно сказать вообще не читаю. Но вот в феврале проезжая ночью на машине пермский край решил послушать аудиоверсию "Сердце пармы" которую скачал давно, за бортом была очень заснеженная книжная атмосфера - того и гляди промелькнёт среди косматых елей ламия на лыжах... в общем я втянулся и по возвращению проглотил роман до конца в бумажном виде. А ведь уже и забыл то детское чувство когда книжка тебя уносит в другой мир! А теперь думаю, Калина ведь бессмертным так и остался и возможно ходит сейчас среди нас? Если так, то кем он мог найти себя в нашем мире? И еще вопрос: князь Михаил оказался перед сложным выбором и в итоге покорился судьбе, насколько здесь уместно проводить параллель с сегодняшними событиями и как Вы сами относитесь к подобного рода вопрсам?
Здравствуйте, Юрий.
Рад, что у вас так удачно сложилось с этим романом.
Калина - человек, соединяющий два мира: Парму и Русь. Кем он мог быть сейчас? Думаю, историком (археологом, этнографом) или художником (живописцем, скульптором, писателем или что-то вроде этого).
Князь Михаил покорился не судьбе вообще, а своей личной судьбе. За судьбу своего народа и города он сражался, за себя - нет. Это некая универсалия человеческой жизни как таковой, и её всегда можно увидеть в своей собственной обыденной жизни, так что параллель вполне уместна, если проведена правильно. А к подобным вопросам я отношусь с пониманием, но не всегда могу ответить на них - понятно, почему.
Добрый день! Спасибо за ответ! Продолжим.
1) Деревня Калитино похожа на край в Нижегородской области, очень неожиданно, что в Перми есть кусочек земли, аналогичный нашему. Мы были в том районе: и узкоколейка, и торф - все имеет место быть. Вы были сами на Керженце? Откуда такие совпадения?
2) Здесь говорим про произведение "Псоглавцы", поэтому интересует, какие источники вы брали для описания следующих тем, цитирую ваш ответ ниже: "Источников много, какая тема вас интересует конкретно? История святого Христофора? История изображения Псоглавца? История русского раскола? История керженских скитов?" ?
Добрый день.
Мне странно читать ваши послания.
Вы пишете так, словно русский язык для вас не родной. "Похожа на край в Нижегородской области", "описание следующих тем" - так по-русски не говорят, да и общий строй речи как на допросе.
Вы написали лично мне по личному вопросу; вы знаете, как меня зовут; вы видите, как принято общаться на этом сайте, - и тем не менее не обращаетесь ко мне по имени. По меньшей мере это невежливо.
Для чего вы спрашиваете?
Если вам интересна литература по этим темам, то есть два соображения.
Первое. Роман написан 14 лет назад. С тех пор появились новые интересные книги на эти темы. Например, отличная книга Н.Морохина "Река Керженец" (Н.Новгород, 2021). Вас не интересует то, что написано по этим темам после 2011 года?
Второе. Неужели не проще зайти, например, в Википедию и посмотреть список литературы под нужной статьёй? Литература там приводится вполне адекватно и компетентно. Или просто набрать запрос в поисковике, пользуясь сортировкой по релевантности и здравым смыслом? Надо непременно спрашивать у меня, что и дольше, и трудозатратнее?
Эти два соображения наводят на мысль, что вам не интересны темы сами по себе; вам интересно проверить меня. Но я писал роман, а не сдавал вам экзамен, чтобы подвергаться проверке.
Теперь отвечаю.
Не знаю, откуда совпадение села Ныроб, вымышленной деревни Калитино и реального поселения на Керженце. Торфоразработки я придумал: в Ныробе их нет, на Керженце я их не видел. Сам я проезжал Керженец, когда ездил из Нижнего (точнее, из Бора) в Макарьев; вообще-то я родился в городе Горьком и немало там прожил.
История святого Христофора общедоступна; она изложена на десятках ресурсов в Сети.
Историю изображения Псоглавца я помню со студенческих времён - по образованию я искусствовед, и нам хорошо преподавали русскую иконопись. Сейчас об иконах с Псоглавцем можно прочитать в какой-то из книг серии "Страдающее средневековье".
Библиография по истории русского раскола гигантская. Факты общеизвестны. Моё понимание этого явления как гражданского, а не религиозного сопротивления сформировала книга Г.Кабанова "Мы - староверы" (Оренбург, "Димур", 2004).
Историю керженских скитов я излагал по изданиям Типографии Нижегородского губернского правления (1889, 1894 годы) и по книге "Россия. Полное географическое описание нашего отечества" под редакцией П.П. Семёнова-Тянь-Шанского (многотомник в переиздании типографии "Уральский рабочий", 2006 год), уточняя отдельные вопросы в Сети.
Вы заставили меня ухлопать полтора часа на поиск книг в моей библиотеке - для чего?
Добрый день.
Пока никаких конкретных планов нет.
Добрый день.
Прототипом деревни Калитино отчасти является село Ныроб на севере Пермского края.
Специалисты мне не нужны - я и сам справляюсь.
Источников много, какая тема вас интересует конкретно? История святого Христофора? История изображения Псоглавца? История русского раскола? История керженских скитов? История экспедиции Мельникова? Технология добычи торфа? Леви-Стросс с Проппом?
"Железные караваны" и "Дорога единорога" - малотиражные региональные издания, их давным-давно нет в продаже. Книгу "Message: Чусовая" я не переиздаю уже лет 15-20, я ей недоволен. Книги "Уральская матрица" не существует; цикл очерков "Уральская матрица" помещён в книге "Железный Пояс", которую сейчас можно купить в интернет-магазине Юлии Зайцевой.
