Уважаемая Олеся.
К сожалению, до июля у меня не будет встреч в Москве или СПб.
Добрый день, подскажите пожалуйста, планируется ли встреча с писателем в г.Перми? Хочу передать книгу "Токаревский остров" Анатолия Левченко (90-летний учитель географии из пос.Юго-Камский). Книга про Пермские места - Елово, Ножовка и Частые. Очень тронуло их упоминание в "Бронепароходах".
Спасибо за ответ
Уважаемая Татьяна.
Нет, встреч в Перми не планируется.
В конце мая - июне в Выставочном зале откроется выставка, посвящённая путеводителям Юлии Зайцевой из серии "Путешествия с Алексеем Ивановым"; вы можете передать книгу через работников выставки. Буду благодарен.
Алексей Викторович, здравствуйте. В своем интервью Юрию Дудю (2019 год) вы сказали: "Я не выезжал за границу, потому что думал: съезжу и что-то изменится в моем отношении к России. Так и случилось."
В связи с чем, у меня возник вопрос: Если бы вы оказались за границей раньше, чем написали такие родные, краелюбные произведения как "Тобол" и "Сердце Пармы", то были бы они таковыми, какими являются сейчас? Возможно ли написать книгу, которая передавала бы русскую самобытность, конкретно уральскую, находясь в другом месте, в Манчестере, например?
Здравствуйте, Анастасия.
В общем-то, вы сами ответили на свой вопрос: "Тобол" я написал тогда, когда уже много-много поездил по Европе. Так что для "краелюбности" местонахождение автора не важно.
Когда я говорил про изменение отношения, я имел в виду несколько иные вещи. Я имел в виду то, что современные российские споры и драмы, которые кажутся нам очень важными чуть ли не для всего мира, после европейских впечатлений окажутся устаревшими или маргинальными. Например, наше упоение постмодернизмом или выяснение, что лучше - свобода или несвобода? Когда узнаёшь, чем живёт большой мир, понимаешь, что постмодернизм уже давно отработан, как пережёванная жвачка, а свобода ещё сто лет назад признана более плодотворной, чем несвобода. Россия изобретает велосипед и доказывает теорему Пифагора, полагая себя лидером инженерного и научного прогресса. Увы. А исторический материал, кстати, позволяет уйти от этого позора, потому что не всегда Россия была столь архаична, как сейчас.
Здравствуйте, Алексей Викторович! Вы супер! Сейчас о вас узнают все больше и больше людей, и от этого растёт ваша популярность, поэтому вопрос: возникало ли у вас желание начать все с чистого листа? Может, есть моменты в вашей творческой биографии, которые вы хотели бы скорректировать? И ещё вопрос: можете ли вы сказать, что вы - счастливый человек?
Здравствуйте, Юля.
Н-ну, спасибо, если так...
Да, я могу сказать о себе, что я счастливый человек.
Желания начать всё с чистого листа у меня не наступало. Есть, конечно, в моей "творческой биографии" кое-какие вещи, которые можно было бы и "подкорректировать", но это всё ерунда, ничего серьёзного. Никаких аццких глупостей или злодеяний я не натворил, так что и переделывать мне нечего.
Здравствуйте, Елизавета.
К экранизации я отношусь одобрительно. О каком изменении вы спрашиваете - в романе или в фильме? В романе я ничего не хотел бы менять, фильм хотел бы видеть по сюжету ближе к роману.
Это не первый фильм по моему роману. Есть ещё фильмы "Географ глобус пропил", "Общага" и "Царь", сериалы "Тобол", "Ненастье" и "Пищеблок" (не считая документального "Хребет России"). Экранизация ни на что меня не вдохновляет, она - просто результат. Я ведь не новичок, который подскакивает до потолка от первой похвалы.
Здравствуйте, Алексей Викторович! В вашей биографии есть небольшая глава обучения на журналистском факультете в УрГУ. Интересно, что журналистика всегда привлекала писателей, помогала им вытачивать свое видение и стиль.
Но это было во времена до всемирной паутины. А сейчас - интернет, который поглотил и трансформировал, кажется, почти все. В том числе старушку-журналистику.
В связи с чем мне, студентке-журналистке, интересно узнать ваше мнение о том, способствует ли сейчас журналистика в писательстве? И что вообще представляет из себя журналистское ремесло в наше время?
Здравствуйте, Мария.
Журналистика и писательство - совершенно разные виды литературной деятельности. У некоторых авторов легко получается совмещать их, а мне это было неинтересно, поэтому я бросил журфак. Способствует ли журналистика (или блогерство) писательской работе? Нельзя ответить однозначно, обобщающе. Всё индивидуально. Однако всегда надо помнить, что эти три вида литературной деятельности (писательство, журналистика и блогерство) базируются на разных основаниях: их надо осознавать адекватно и смешивать не стоит. Удачных примеров совмещения - море; удачных примеров смешения - единицы.
Сейчас говорить о журналистике не приходится. Причин - две. Одна - политическая обстановка, проще говоря, цензура. Вторая - проникновение в журналистику блогерства, то есть журналисты начинают писать как блогеры. Блогеры из них получаются неплохие, но журналисты - хреновые.
Добрый вечер, если вы находитесь на Урале! Прочитал книгу «Болуда и МУДО», книга весьма понравилась, стал натыкаться на необычные философские термины в книге. Чтобы больше понять книгу, начал пользоваться интернетом и при вводе этих терминов появляются только отсылки к самой книге без объяснений. Можете раскрыть эти понятия более полно, например ОПГ? Я так понял, эти термины являются фундаментом. То что у Моржова больше ОПГ за счет того что у него есть так скажем потенциальная энергия не окунуться в безнадегу не дает ему погрузиться в пиксельное мышление. Заметил: после окончания университета, система и сотрудники показывают более оптимальный путь в виде пиксельного мышления. Так же я немного удивился, когда прочел «Летоисчесление от Иоана». Почему у нас повелось считать Ивана Грозного неадекватным живодером с помутненным рассудком? Даже при переводе на английский используют “Ivon the terrible”. Если рассмотреть европейских монархов, то они тоже применяли жесткие меры и они применяли их так же как Иван Грозный для централизации власти. Они так же усмиряли своих феодалов и боролись с Ганзой. Почему все бояре и феодалы ничем не могут отличаться от типичной итальянской мафии? Во всяком случае поражение в Ливонской войне лежит боярах. А у Вас в книге неоправданная жестокость связана со сверх естественными силами. Прорубив окно в Европу Иван Грозный ничем бы не отличался от Петра 1 и был бы столь де почитаем либералами, при том что Петр был не менее жесток.
Добрый вечер (и причём тут Урал?).
Все термины объясняются в романе. Читайте внимательно, да и всё.
Ивана Грозного считают неадекватным живодёром с помутнённым рассудком потому что он был неадекватным живодёром с помутнённым рассудком. Это не исключает возможность в отдельных ситуациях принимать правильные решения, действовать на благо народу и государству и одерживать победы. Чикатило тоже не совал ложку в ухо и вообще был вполне приличным работником, но оставался маньяком.
В моём романе "неоправданная жестокость" Грозного связана не со сверхъестественными силами, а с вполне земной сакрализацией власти.
Не надо сравнивать тиранов друг с другом, выясняя, кто из них лучше. Это значит меряться горой трупов. Это безнравственно. Убийцей становятся после первого убийства, а не после десятого или сотого.
Роман определяется двумя вещами, о чём написано на обложке. Первая вещь - "мистерия", поэтому не надо искать в романе историзма. Вторая вещь - концепция историка Н.Юрганова, поэтому спорить со мной об обстоятельства царствования Грозного бессмысленно: я писал о сущности власти по-русски, а не о деяниях и фантазиях реального Ивана IV.
Добрый день! В феврале на портале "Литературно" в рецензии на "Бронепароходы" вас сравнили со Львом Толстым, доказав, почему вы им не являетесь))). Вроде бы сравнение - не очень корректное, но меня заинтересовало, что главным отличием было названо не что-нибудь, а разность целей и задач. ЛТ, как я поняла мысль этого критика, ставил своей задачу изменить читателя, научить его, наставить, даже, может быть, перевоспитать ("расширить горизонт"). Тогда как ваша задача - создавать качественную беллетристику, не претендуя на переворот в душе читателя (?). Здесь вы пишете, что "социальная миссия писателя сейчас не входит в "базовый комплект". Но, вероятно, писатель избирает ту или иную миссию не потому, что она входит или не входит в чей-то базовый комплект, а потому, что лично писателю это нужно или не нужно. Нужна ли она вам?
P.S. - Давно хотела спросить, что заставляет вас в течении 15 лет беспрерывно отвечать на вопросы читателей, многие из которых, должно быть, задаются уже десятый раз). Тем более, что некоторые из них, как можно заметить, вызывают у вас раздражение. Однако, вместо того, чтобы просто удалить и проигнорировать глупый вопрос, вы отвечаете, подчас посылая вопрошающему "воспитательный пендаль". Но давеча вы уже ответили, что делаете это "для чувства собственного существования". Спасибо, этот ответ все объясняет).
Добрый день.
Во всех моих романах, и даже в "Бронепароходах", есть идея и моральная основа, и все мои романы, даже "Бронепароходы", рассчитаны на эмоциональное вовлечение читателя. Так что определение "беллетристика" является просто дискредитацией, что не делает чести критику.
Возьмите для примера "Войну и мир". Этот роман "изменяет читателя", "учит" его, "наставляет", "перевоспитывает"? Нет, роман работает с читателем как-то иначе, не столь примитивно. Лично у вас роман Толстого "совершил переворот в душе"? Думаю, он оказал какое-то другое воздействие, которое выражается не этими школярскими штампами. Я бы выразился следующим образом: хорошие романы усложняют, увеличивают душу человека. Думаю, что мои романы примерно такое воздействие и оказывают (хотя нескромно давать себе подобные оценки).
Почему вы прочитали только половину моего высказывания о миссии писателя? Да, миссия сейчас не входит в "базовый комплект" - но может быть личным выбором писателя. И меня не спрашивали о моём личном выборе, меня спрашивали о писателе вообще - я об этом и отвечал. Я написал около десятка книг нон-фикшн - разве это не проявление миссии просветительства? А просвещение - основная форма воздействия интеллигенции на социум. Нельзя ли всё-таки допустить, что и у меня тоже есть что-то помимо "базового комплекта"? Можно не разделять идей или нравственных посылов автора, но их наличие для адекватного читателя очевидно. Следовательно, за беллетристикой - это не в мою епархию.
P.S. Бывает, что я удаляю вопросы. Причины - разные.
Вдохновение приходит и уходит, а профессионализм остаётся всегда. Профессионал работает на профессионализме, а вдохновение (или его отсутствие) лишь делает работу профессионала лично для него немного легче (или немного труднее), но никак не влияет на качество.
Здравствуйте.
Спасибо, но я в этом проекту участвовать не стану.
Алексей Викторович! Читая ваши ответы, я пришёл к следующим выводам:
1.Написание романа – это интересная, занимательная игра. Задача писателя - рассказывать интересные истории и не более того. Мы живём в метамодерне, когда сущность происходящего выражают пульсации или скачки реализма человеческой природы и фэнтези. Это похоже на взрослые игры с детскими игрушками. В эпоху метамодерна поменялся онтологический статус будущего. Детерминированность будущим, а не прошлым, - важная черта мышления метамодерна.
2.Главная идея «Бронепароходов» выражается в применении теории Дарвина о естественном отборе, но теперь уже человеческому обществу. Герои, которые ясно видят своё будущее, погибают. Ключ - понятие "будущее". Это как гены в организме, только будущее не может быть определено, иначе это не будущее. Выживает такое общество, в устройстве которого есть место для неизвестного будущего, иначе оно гибнет. Выживают общества с правильными буржуазными отношениями. Будущее надо давать, а не определять, то есть нельзя заниматься селекцией по типу сталинщины. Главное качество будущего - неизвестность. Единственная возможная социальная этика, сохраняющая место для будущего, - этика родителя (праотца Ноя).
Насколько правильны мои выводы? Но ваш тезис «если будущее - это производное от объективных усилий, то оно объективно, то есть существует», остался мне не вполне ясным. Спорным остаётся ваше утверждение, что «власть, которая строит конкретное общество (большевики, которые строят коммунизм) – антигуманна». Они ведь хотели построить социализм, но никто не знал, что это такое. Не знали этого и Маркс с Энгельсом. Они только критиковали капитализм своего времени и призывали к захвату власти рабочими и диктатуре пролетариата. Ленин даже повторял фразу Наполеона: «Сначала надо ввязаться в драку, а там видно будет». Для большевиков будущее было совершенно не определенным. Ленин сначала ввёл военный коммунизм, а потом вынужден был перейти к НЭПу. Итогом стал социализм сталинского типа, а сейчас путинизм. Так что будущее всегда было неопределённым и остаётся таковым.
Уважаемый Ярослав.
Мы с вами как-то переползли к формату "учитель - ученик", а это нехорошо, потому что я не имел намерений навязывать свою точку зрения как догму: я просто объяснял.
1. Вы подытоживаете: "задача писателя - рассказывать интересные истории и не более того". Я говорил, что рассказывать истории - базовая задача писателя. Далее - по желанию. Кому хочется просвещать или воздействовать на социум - да пожалуйста; просто социальная миссия писателя сейчас не входит в "базовый комплект". Ваш вывод о сущности метамодерна как "пульсаций или скачков реализма человеческой природы и фэнтези" звучит весьма странно. Я выразился вполне понятно: прежняя игра на новом уровне сложности. Фэнтези при таком условии - частный и не очень-то распространённый случай.
NB. Фэнтези - вполне конкретный жанр, и далеко не всякий вымысел является фэнтези.
2. Теория Дарвина ни при чём. Погибают те герои, у которых будущего нет (отсутствие у них будущего ясно видят читатели, а не герои, потому что читатели, а не герои, знают историю ХХ века).
Не знаю, как понятнее объяснить объективность будущего. Будущее - функция от настоящего, следовательно, оно обладает всеми характеристиками настоящего, например, физической реальностью. Напомню, что это воззрение - гуманитарный конструкт, а не научная гипотеза.
И про большевиков. Будущее неизвестно априори никому. Поэтому строить его целенаправленно - значит уродовать природу человека, социума и истории. Что и произошло в России (и не только). Будущему требуется свобода развития - как дереву требуется пространство для роста. Такое пространство (свободу развития) предоставляют только буржуазные отношения - при всех огромных недостатках буржуазной системы. А всякие "военные коммунизмы" и НЭПы - лишь ситуативные реакции, они ничего не меняют в главной стратегии большевизма: строить будущее по своим воззрениям, а не по его (будущего) законам. Изначальная неопределённость будущего всегда входит в конфликт с проектом власти и при отсутствии свободы порождает террор власти против жизни.
Алексей Викторович, здравствуйте!
Спасибо Вам за ответ на мой последний вопрос и еще раз - за Ваши предыдущие комментарии. Есть большой соблазн продолжить задавать вопросы, но уступаю место другим Вашим читателям и сейчас прощаюсь. Можно было бы и сейчас не писать, но уйти, не поблагодарив, кажется невежливым. Тем не менее надеюсь, что в какой-то момент обязательно вернусь с новой порцией вопрошаний.
Не могу не отметить, что конечно же я здесь, на этом сайте, читаю не только Ваши ответы на мои вопросы, но и вопросы других читателей с Вашими комментариями, и воспринимаю эти мини-дискуссии как прекрасный бонус к Вашим книгам, позволяющий "увеличить глубину резкости" и лучше понять то, что было упущено или не вполне точно воспринято при чтении романов. Понятно ведь, что любую недосказанность каждый читатель домысливает, опираясь на собственный, уникальный опыт.
Желаю Вам скорейшего выхода Речфлота (краткосрочное пожелание), новых идей и неослабевающей жажды творчества (а это уже - из стратегического :) ). И извините, если какие-то из моих вопросов показались Вам неудобными.
Уважаемый Павел.
И вам спасибо за вопросы.
Уважаемый Алексей Викторович, у меня снова "писательский" вопрос, а точнее, о таком понятии, как "идея романа". Поскольку на русском языке писательских самоучителей де-факто нет, то пользуюсь определением, данным американцем Д. Фрэем(цитата): "Идея романа - это констатация того, что произойдёт с героями в результате развития сюжета". То есть, с этой т.з., идея "Преступления и наказания" - "убийство приводит к душевной драме и нравственному перерождению". То есть, писатель берёт идею и своим текстом её доказывает, подводя к развязке. Идея, по Фрэю, это мерило того, что в тексте уместно, а что нет, поскольку не ведёт к доказательству идеи. Насколько Вы согласны с таким подходом? Но главный вопрос в другом: когда я попытался сформулировать в таком ключе идею "Бронепароходов", мне показалось, что инструмент Фрэя работает как-то ненадлежаще, или я его не так применяю. Для Ивана Диодоровича выходит: "преданность команде ведёт к гибели", для Мамедова - к гибели ведёт преданность идее прогресса и его создателям, а Горецкого так вообще маловероятное стечение обстоятельств (Или к гибели его ведёт возмездие за жестокость и жадность со стороны Рока?) Алёшу к гибели ведёт смелость и авантюризм. В общем, я потерпел неудачу с таким подходом. А как будет правильно? Ваши слова "будущее надо давать, а не определять" - но это скорее мораль произведения, а не идея. Если взять аннотацию, то там сформулировано "капитаны искали честный путь в будущее, и маленький человек становился сильнее, чем огромный и могучий пароход". Значит, идея "Поиск честного пути в будущее ведёт к обретению силы"? Вроде - теплее, но что-то подсказывает, что здесь есть упущение, поскольку идея обширнее. Понимаю, что вопрос пояснить идею романа у автора - нетактичен, но я спрашиваю не об этом, а о корректности применения описанного подхода, как у эксперта.
Уважаемый Алексей.
Мне кажется, вы как-то упрощённо толкуете понятие идеи. У Достоевского важно не убийство само по себе, а его оправдание - "тварь я дрожащая или право имею"? Перерождение происходит не с тем, кто убил, а с тем, кто стал обладать "правом".
"Инструмент Фрэя" на "Бронепароходах" работает вполне адекватно, просто вы не увидели ключа. Ключ - понятие "будущее". Главный герой - Нерехтин, и концептуальные мысли его - когда он с палубы буксира наблюдает за полётом военлёта Свинарёва.
Суть романа примерно такова. Будущее не может быть определено, иначе это не будущее. Власть, которая строит конкретное общество (большевики, которые строят коммунизм) - антигуманна. Нужно такое устройство общества, в котором есть место для неизвестного будущего. А это правильные буржуазные отношения. Их предъявляют Нобели - потому у них и работает Шухов, амбассадор будущего.
Главное качество будущего - неизвестность. Герои, которые ясно видят своё будущее, погибают. Для Мамедова будущее - технократия. Для Горецкого - карьера. Для князя Михаила - возвращение к статус-кво. Единственная возможная этика, личная или социальная, сохраняющая место для будущего, - этика родителя (матери, капитана-"бати", праотца Ноя). Родитель (мать) не знает, кем будет дитя, но согласен отдать жизнь за дитя. Такую этику предъявляет Нерехтин. Потому и становится отцом и для Кати, и для команды. Такую этику может проявлять и государство. Например, мы не знаем, что найдём в космосе, но государство тратит на космос миллиарды. Или другой пример: мы не знаем, к чему приведёт свобода, но государство готово рискнуть и обеспечить её. В конце концов, такой этики придерживается и бог. Все остальные отношения в романе - оркестровка главной темы.
В эпоху метамодерна поменялся онтологический статус будущего. Если будущее - это производное от объективных усилий, то оно объективно, то есть существует. Следовательно, может оказывать влияние на сегодняшний день. Детерминированность будущим, а не прошлым, - важная черта мышления метамодерна. Например, инновационная экономика вся детерминирована будущим, как Сара Коннор - Терминатором. В "Бронепароходах" я поверяю своих героев будущим. Мы же знаем историю ХХ века и примерно понимаем, как сложилась бы их судьба, если бы они выжили. У тех, кто погиб, нет будущего - ни в СССР, ни в Европе.
Однако роман - живая стихия. Он не является олицетворением идеи, как человек не является олицетворением своего скелета.
Алексей Викторович! Наверное, чтобы глубже понять «Бронепарходы», читателям надо знать, что такое метамодерн. Вы сказали: «То, что я делаю в исторических романах, - это метамодерн, когда исторический жанр реализуется на новом уровне сложности» и «время критического реализма уже прошло - мы живём в метамодерне». Можно ли узнать ваше толкование этого термина применительно к «Бронепароходам»? Спасибо.
Ярослав.
Вовсе не обязательно. Достаточно непосредственного восприятия, без всякого бэкграунда - как сопоставления с тенденциями (поиск черт метамодерна), так и разных "читательских комплексов" ("интересно - значит глупо") или конспирологических объяснений ("сюжет - значит под экранизацию").
Метамодерну есть множество академических определений, из которых мало что понятно. Поэтому поясню на простом на примере. Ребёнок играет с куклами в "дочки-матери" - это классика. Ребёнок играет с куклами в космонавтов - это модерн. Подросток для смеха перепутал куклам руки-ноги-головы и играет в космонавтов - это постмодерн. Взрослый играет с куклами в "дочки-матери" - это метамодерн. То есть традиционная игра на новом уровне сложности.
В отличие от постмодерна, метамодерн не занимается деконструкцией форм и смыслов. Он добавляет - для выхода на новый уровень сложности. В литературе и кино добавления чаще всего имеют жанровую природу, поэтому поверхностный читатель или зритель относит произведения метамодерна к разряду жанровых.
Приведу конкретный пример. Литературная сказка - это классика. Фэнтези - модерн. Можно представить, как писатель-постмодернист исковеркал бы "Властелина колец": орки насилуют эльфов, хоббиты погрязли в наркоманских трипах, Гэндальф создаёт компартию Средиземья. А "Игра престолов" - метамодерн. "Игра престолов" не разрушает каноны фэнтези (вымышленный мир, сказочные существа, квест главных героев, сверхценные артефакты как двигатель сюжета и т.д.). "Игра престолов" добавляет в каноны фэнтези реализм человеческой природы.
"Бронепароходы" нельзя отнести к чистому метамодерну (как, например, "Пищеблок" или "Тени тевтонов"). Но черты метамодерна присутствуют. Сюжет о выжившем князе Михаиле. Сюжет об Арланском промысле (его не было; открытие нефти в устье Белой - революция в нефтедобыче, она произошла на два десятилетия позже, и Нобели в ней не участвовали). Сюжет о похищении части золотого запаса (его не похищали). Сюжет о борьбе Нобелей, "Шелл" и Троцкого за промысел с помощью бронефлотилий. Есть и другие допущения. Я мог бы написать роман о бронефлотилиях, опираясь только на реальные факты, и это был бы традиционный роман. Однако в традиционном формате на основе реальных фактов я не смог бы сказать того, что хотел.
Но внутреннее устройство романов важно для профессионалов, а не для читателей. Чтобы понять суть романа, не надо разбираться в его внутреннем устройстве - это как не надо знать законов всемирного тяготения, чтобы кататься с горки на санках.
Алексей Викторович! Ещё раз спасибо за ваши ответы. Я не называл ваши романы глупыми или неумелыми. Вы правы - о вкусах не спорят. У меня нет интереса к художественным историческим романам, потому что это вторично, а я предпочитаю книги профессиональных историков. Писатель исторических романов изображает реальных личностей так, как он сам себе их представляет, то есть пристрастно. Поэтому невольно создаёт вымыслы и мифы. Это, конечно, право писателя. Вот вы считает, что главная драма эпохи сначала должна быть осознана обществом, а потом уже должны быть книги на эту тему. Но разве не писатели должны, прежде всего, раскрывать и показывать обществу главные драмы эпохи через судьбы своих героев? Писатели – это люди с наиболее тонкой и чуткой натурой и они как пророки могут выступать. Разве не так? Народ, общество, граждане – это всё абстрактные понятия. Без просвещения люди дичают и начинаются войны. Вы написали роман о времени гражданской войны. Но всё идёт по кругу, и мы опять приближаемся к раздраю и раздору среди населения. Однако современность как материал для романа вас не привлекает. Удивительно! Извините, я не хочу вас упрекать или обвинять, просто не понимаю. Считаю вас талантливым человеком.
Уважаемый Ярослав.
Наш разговор как-то расползается... Что я могу сказать по сути?
Мы живём в XXI веке, а не в XIX и не в ХХ, когда писатель был совестью нации. Задача писателя - рассказывать интересные истории. А определять драмы (проблемы) эпохи - задача социолога, политолога, антрополога, в конце концов. Если писатель хочет, он может брать на себя миссию этих специалистов, но в его обязанности подобная миссия не входит. Перегруженность "функционала" писателя (когда "поэт в России больше чем поэт") - архаичная практика и наследие несвободы (в СССР социологии, политологии, антропологии и многих прочих нужных дисциплин не существовало, и писатели поневоле взваливали на себя их задачи). А сейчас уже есть профессиональный анализ проблем современности. Методологически правильнее изучать эти проблемы по работам специалистов, а не по романам.
Писатель может определить главную драму эпохи, но если общество внутри себя не определило эту драму, то диагноз писателя не будет понят и принят. Роман не будет "прочтён". Вот о чём я говорю. И немало романов осталось "непрочтёнными". Например, роман "Отягощённые злом" Стругацких общим консенсусом читателей признан слабым и неудачным, а этот роман - пророческий. То, что Стругацкие совершенно верно определили как главную проблему эпохи, не было сочтено обществом за проблему: в результате роман похерили и получили СВО приблизительно в то время, которое и указали Стругацкие.
Писать о главной драме современности вовсе не обязательно на материале современности. О тлетворности любой идеологии я писал в "Пищеблоке" на примере вампиров и пионеров в 1980 году. О конспирологии как дегуманизации я писал в "Тенях тевтонов" на примере тевтонских рыцарей 1457 года и советских солдат 1945 года. Наконец, о том, что будущее надо давать, а не определять, я писал в "Бронепароходах" на примере Гражданской войны. Все эти романы - о современности, но не на материале современности. Человек культуры умеет отделять сеттинг от смысла. И время критического реализма уже прошло - мы живём в метамодерне.
