Алексей Викторович, спасибо за ответ! Я не иронизирую - стиль, которым написана ваша книга, явно рассчитан на подростковое восприятие описанных событий. Взрослым будет скучно это читать. Непонятно, почему это не фэнтези? Фэ́нтези — жанр современного искусства, разновидность фантастики.
Вы полагаете, что бригада согласилась бы с убийством официального командира Холодовского и отказалась от обмена? Это явно неправдоподобное допущение.
В.Астафьев в "Проклятых и убитых" показал реальных людей, какими он сам их знал и видел. К ним есть огромное сочувствие. "Мультяшность" - это ненатуральность. Персонажи вашей книги как чёрно-белая графика, как примитивные образы. Вероятно, это следствие отсутствия в них человечности. В данной книге избыток детализированного описания всякого рода механистичности.
Катюха.
"Вегетация" - мой 16-ый роман, да и сам я не мальчик. Не надо меня просвещать по поводу моих текстов. И немало взрослых дяденек и тётенек, которые много чего добились в своей жизни, высказали о нём своё взрослое и вполне непредвзятое мнение, весьма отличное от вашего. Так что если вы не можете вести об этом романе взрослый разговор, то зачем пишете мне на сайт? Это инфантильное желание самовыразиться на отрицании - весьма подростковое поведение.
Жанр фэнтези имеет свои непреложные признаки, например, наличие магии или волшебства. В "Вегетации" этого нет. Если вы не в состоянии провести элементарный анализ произведения и не знаете характеристик жанров, то не беритесь за оценку формальных критериев. Путать фантастику и фэнтези - очень распространённая методологическая ошибка дилетантов от литературоведения.
"Мультяшность" - это комическое преувеличение и упрощение с целью выразительности, возможно - умилительность, возможно - карикатурность. Вы можете воспринимать мой роман как угодно (некоторые, например, смеются над "Капиталом" Карла Маркса), но голословно настаивать на подобных оценках - это дискредитация, а не анализ. Зачем вы навязываетесь мне с дискредитацией? Вы полагаете, что я разделю ваш пафос? Наивное заблуждение.
В оценке произведений не полагайтесь на прикладной жизненный опыт. Откуда вы знаете, кого знал и видел Астафьев и кого знал и видел я? Откуда вы знаете, что мои герои не имеют прототипов, как, возможно, имели герои Астафьева? В данном случае это спор ни о чём.
Понятие "человечность" тождественно понятию "гуманность", а не "художественная достоверность". Герои романа могут быть антигуманны, но художественно достоверны (например, Воланд у Булгакова). Вы опять неправильно используете термины. Если хотите упрекнуть автора в художественной недостоверности персонажей, то их гуманность или антигуманность здесь ни при чём.
Чего вы привязались к сцене с гибелью Холодовского? Бригада там не выбирала между Бродягой и официальным командиром и не ожидала, что Холодовского убьют. Разговор Алабая с бригадой - это образец тотальной неспособности коммуницировать, а не этический выбор бригады. Вы не поняли смысла.
Все самостоятельные коллективные поступки бригады (включая отношение к ситуации) - демонстрация неадекватности. Бригада дважды разбегается врассыпную там, где надо собраться и дать отпор (на Банном озере и в Межгорье); бригада не слышит объяснений, которые сделали бы её судьбу легче (в упомянутом уже разговоре с Алабаем и в разговоре с Митей на водозаборе). О каком выборе бригады может идти речь, если бригада ни хрена не отражает, если говорить по бытовому? Выбор за бригаду делает бригадир, в этом и беда, ведь бригадир не руководствуется интересами бригады. А причина такого гибельного положения дел - в антропологии.
"Избыток детализированного описания всякого рода механистичности" - это для вас. Это на ваш вкус - а о вкусах не спорят. А я избрал такую меру подробности, чтобы а) складывалась "картинка", б) объяснялось технологическое устройство мира. И то, и другое для меня как для автора важно. И для читателя, которому произведение интересно в полном объёме, никакого избытка там нет.
"Вегетация" - роман не для вас, Катя. Ничего уничижительного в этом нет ни для вас, ни для меня. Вы можете иметь любое мнение и высказывать его где угодно - интернет безграничен. Но мой сайт - единственная площадка, где у вас нет шанса на поддержку. Глупо идти сюда. Да и бестактно.
Здравствуйте, Алексей Викторович! В процессе чтения вашей изощрённой фэнтези для подростков, которую я называю "Митя в Стране чудес вегетации" (обилие мата там уместно, ведь для современных детей это привычный язык), возникают три вопроса:
1.Почему авторитетный бригадир Егор Лексеич взял несколько совершенно случайных людей на такое опасное дело? Шпионка, олигофрен и шут оказались там. Ведь он мог бы создать хорошо слаженную бригаду из своих знакомых, имеющих опыт хождения за "вожаками".
2.Почему Алабай после захвата Холодовского не предложил обменять его на Бродягу (Митю)? Алабай получил бы при этом ещё и людей из бригады Егора, ибо без Бродяги у них теряется смысл двигаться дальше.
3.Почему Алабай не указал Вильме в какое место надо прикрепить взрывчатку, чтобы мотолыга повредилась окончательно? Почему Вильма после того, как прикрепила взрывчатку, не убежала сразу в лес к Алабаю?
Добавлю, что из всех персонажей данной книги самая придурочная это Маринка. Остальные тоже какие-то мультяжные - никто из них не вызывает сочувствия (за исключением Мити и селератного леса). Так было специально задумано?
Здравствуйте, Катюха.
"Вегетация" - это и не фэнтези, и не для подростков. Если вы иронизировали, то не получилось.
1. Всё понятно из главок про начало пути у Егора Лексеича. Оружие и продовольствие бригаде выдаёт предприятие, оно же и платит зарплату работникам. Оно и решает, кого отправить в командировку и кто официально будет командиром (официально командир - Холодовский). А Егору Лексеичу плевать, кто будет в бригаде. С простенькой задачей - пилить деревья мотопилами - справится кто угодно. С простенькой задачей стрелять по чумоходам тоже справится кто угодно; в школе всех учат стрелять, это тоже сказано. (И поинтересуйтесь окружающей действительностью: каких людей сейчас отправляют известно куда? Они все как "зелёные береты", да?) Кстати, олигофрен и шут оказались неплохими бойцами, да и шпионка тоже спаслась от рипера и вообще нигде не пропадала. Но Егор Лексеич не намеревался затевать войну, и ему были нужны работники, а не бойцы. Конечно, он мог сам подобрать себе людей и оплатить их поездку из своего кармана, но зачем это ему?
2. Потому что знал: Егор Лексеич на сделку не пойдёт. Алабай и сам не пошёл бы, он же не стал выручать ни пленного товарища, ни Вильму. Алабай мог бы переманить бригаду Типалова, но не смог бы сломать самого Типалова - на мораль тот не ведётся, как и сам Алабай.
3. Есть вещи, которые очевидны сами по себе, к тому же я не приводил "текста" задания Алабая. И что, поведение Вильмы только в этот момент было дурацким?
Что вы подразумеваете под "мультяшностью" (так пишется это слово)? "Мультяшности" в этом романе не больше, чем в "Проклятых и убитых". С чего вы взяли, что я пытался вызвать сочувствие к своим героям? Роман вообще-то не про человечность, а про её отсутствие.
Здравствуйте, уважаемый Алексей Викторович! Я студентка филологического факультета из Красноярска, пишу курсовую работу по одному из ваших произведений "Географ глобус пропил". Тема курсовой такова: Роман И. А Гончарова «Обломов» как претекст романа А. В. Иванова «Географ глобус пропил». Как вы относитесь к сопоставлению вашего романа с «Обломовым»? Считаете ли вы, что это оправдано? Можете ли вы назвать Служкина "лишним человеком"? Является ли диван Служкина заимствованным у Гончарова образом? Как вы считаете, какие аспекты романа «Обломов» наиболее близки современным читателям и находят отражение в вашем произведении?
Заранее благодарю вас за ответы и за ваше чудесное творчество, Алексей Викторович!
Здравствуйте, Екатерина.
Увы и увы: "Обломов" является ложным претекстом для моего романа. Служкина нельзя ставить в один ряд с Обломовым, или Башмачкиным, или Зиловым, или другими "лишними людьми" русской литературы. Служкин стоит в том ряду, где князь Мышкин. Он не "лишний человек", а "идеальный человек" (в смысле "живущий по идеалу").
Я много-много раз объяснял, в чём тут дело. Объяснял и в ответах на сайте, и в своей книге "Быть Ивановым" (она есть в электронном варианте).
Нельзя считать Служкина лузером. Вот защитники Брестской крепости - они лузеры? Они же не победили в войне, не взяли Гитлера в плен, не остановили врага, не отстояли свою крепость и даже к своим не пробились, а просто погибли, где приказано, и всё. Лузеры?.. Или другой пример неудачника. Этот человек бросил своих родителей, бродяжничал, нищенствовал, его предали и потом казнили по ложному обвинению. Типичный неудачник. Его зовут Иисус Христос. Так что смотрите на суть поступков, а не на успешность человека, и не идите на поводу у поверхностных ассоциаций.
Добрый день! Совершенно случайно наткнулся на вашу книгу. Я фанат Айзека Азимова, Хью Хауи и Стивена Кинга. Никогда бы не подумал, что отечественная фантастика/постапокалипсис меня так завлечет. Читаю уже 34 главу, жалею, что у меня так мало времени, хочется прочитать всю книгу за день. У меня вопрос. А точнее два. Кем или чем вы вдохновлялись когда создавали данный шедевр? Вы осознанно допускали ошибки в словах/предложениях/ударениях при монологах героев, дабы передать их сущность и уровень образованности/интеллекта?
P.S.
Это моя первая книга из "наших" вообще, а не только фантастики либо постапокалипсиса. Очень нравится, пошел читать дальше.
Добрый день, Тагир.
Я неплохо знаю западную и советскую фантастику эпохи СССР. Как писатель, я и начинал с фантастики - в журнале "Уральский следопыт" у В.И.Бугрова.
Я не могу сказать, кем и чем я "вдохновлялся, создавая данный шедевр". Но могу назвать референсы - они очевидны: "Обитаемый остров" и "Пикник на обочине" Стругацких, "Солярис" Лема (в конце романа станет понятно, почему "Солярис").
Разумеется, все словесные формы вроде "я с Уфы" или "залазий в кабину" - это реконструкция речи плебса, охлоса, а не моя речь.
Алексей Викторович, приветствую Вас. Начал читать Вегетацию. Одна из первых сцен - знакомство Серёги и Мити. Сразу повеяло чем-то близким. Сообразил - аналогично познакомились Электроник и Сыроежкин. Одного приняли за другого из-за зеркального сходства и пытались избить. Второй появился как раз в этот момент. Все совпадения случайны или? Судя по всему, сюжет в принципе архитипичный. В пьесе древнегреческого автора про две пары близнецов, в Советском кино это Комедия ошибок с Кононовым и Козаковым, двойникам тоже безвинно достаётся.
И ещё. Пока нахожусь в начале истории и не добрался до сути конфликта с Китаем. Вы верите, что к нему всë идёт? И кто станет второй стороной - Россия или Сша, или же это будет конфликт трёх сторон? Вы КМК всë рассматриваете сквозь призму культур и идентичности. Есть ли конфликт нашей и китайской идентичности или мы можем жить параллельно?
Здравствуйте, Андрей.
Я не помню обстоятельств встречи Сыроежкина и Электроника, но конфликт при встрече двойников, когда одного принимают за другого, - традиционный художественный приём, потому что он самый выгодный. Такая встреча должна быть в сильной эмоциональной позиции: конфликт, любовная сцена, триумф и т.п. В "Двойном ударе", например, девушка целуется с близнецом, признав его за брата, а брат устраивает мордобой.
И не судите о сюжете в целом по части произведения. Что вы имеете в виду под архетипичностью? "Вегетация" - не комедия положений, где главная интрига - путаница близнецов. В "Вегетации" "близнецовость" героев нужна для предъявления генезиса их архетипов в правильном понимании этого термина, так как Серёга - архетип "народа", а Митя - "интеллигенции", и всё дело, так сказать, в "праве первородства" и причинах выбора.
Я не верю, что в отношениях с Китаем всё идёт к конфликту, хотя соперничество систем очевидно. И я понятия не имею, как будет развиваться ситуация. Идентичности и культуры у России и Китая (или Запада и Китая) разные, но у развитых стран конфликты возникают не из-за этого. Мы ведь живём не во времена Чингисхана, когда "не такой" означает "враждебный".
Добрый день, Ольга.
В начале декабря будет встреча в СПб в книжном магазине "Подписные издания". Дату и время не помню; думаю, они есть на сайте магазина.
Добрый день, Григорий.
Да, вы правы.
Здравствуйте, Евгений.
Спасибо, мне очень приятно. Сейчас у меня никаких планов нет, но кто знает, что будет. Я сохраню ваши данные.
Алексей, про обложки текущие Ваших книг.
Вижу заметный уход от изобразительности (иллюстративности)
в практически чистый дизайн
или околодизайнерские иллюстрации.
Кажется, Ваши обложки за счет этого
стали меньше выделятся из ряда.
По нынешним временам хороший художник
(для обложек, для иллюстраций)
это очень дорого?
Или это целенаправленное решение
отражающее Вашу и Юлии
"изобразительную эволюцию"?
Не могли бы вы рассказать, почему закончилось
сотрудничество с Антоном Ломаевым?
Он хорошо "попадал" в текст.
Редко (у него мало работ по вашим книгам) но метко.
marrat,
обложки рисую не я, и оплачиваю их не я. И с чего вы взяли, что для "Альпины" обложки делают какие-то второразрядные художники?
Мои обложки в "Альпине" - это арт-проект. Про него не раз рассказывали и я, и Юлия, и работники издательства. Каждую обложку рисует отдельный художник или готовит отдельная студия; все они - лидеры в своих сегментах арт-процесса. Обложки моих книг в "Альпине" - это своеобразный вернисаж современного искусства. Если вам не нравится, то это дело вкуса.
Работа происходит так. Сам я не навязываю никаких решений. Художник (или студия) предлагают мне идею (концепт-арт), я её (его) одобряю (или не одобряю), художник (или студия) делают обложку по одобренному концепту. Концепты разные: они базируются на "электронной графике", или на приёмах видео, или на манере граффити, или на стилистике символизма, или на каком-нибудь фовизме - и т.д.
Антон Ломаев работает в издательстве "Азбука". Когда меня издавала "Азбука", мои книги оформлял Антон. Мне очень нравятся его работы - они фактурные, выразительные и яркие. Но реализм - не единственный способ оформления.
Дорогой Алексей Викторович!
Давно заметил тенденцию утраты интереса к обсуждению чего-либо на публичных интернет-форумах, сайтах популярных изданий, в публичном интернете вообще...
Интересно ваше мнение - это следствие формирования различных форм надзора (испуг за себя и близких) и касается в большей степени нынешнего непростого времени, или утрата веры в напечатанное анонимом слово и возможность выразить / отстоять свою точку зрения?
Складывается впечатление что если в СССР самое интересное и живое общение происходило на кухнях, в позднем СССР на всевозможных собраниях, в новом тысячелетии на форумах и в телеграме, то где сейчас по-вашему то самое живое общение?
И продолжение этого вопроса касается непосредственно Вас как писателя - верю что наступит время, когда можно будет сказать всё о происходящих в последнее время событиях, поскольку с каждым днем у простых людей в том числе ваших читателей вопросов о том что происходит вокруг лишь прибавляется..
Как по вашему личному ощущению, культурный процесс, поставленный сейчас на "цензурную" паузу, рождает замыслы произведений о настоящем или эти годы останутся в литературе неосмысленными? Возможен ли у настоящего времени такой "осмыслитель" как Булгаков или хотя бы как Зощенко?
Поздравляю вас с Днём Рождения, пусть ваши замыслы воплощаются в жизнь!
Здравствуйте, Сергей.
Вы задали очень интересные вопросы...
Я не мониторю целенаправленно разные там обсуждения и споры, но на беглый обзорный взгляд у меня создалось такое же, как у вас, ощущение. Думаю, вы правы в своём предположении о невозможности отстоять свою точку зрения. Причина - специфика онлайн-коммуникации. По своей природе (анонимность, безответственность, отсутствие иерархий и проч.) онлайн-коммуникация служит не для общения, а для оповещения. Человек оповещает белый свет о своём мнении, а не формирует воззрение в обсуждении с оппонентами. Тешит своё эго, а не доискивается истины. Поэтому нет онтологической глубины (тех самых споров о главном). Есть столкновение мнений и последующий срач.
Теперь по второму вопросу.
Думаю, что такое время придёт достаточно скоро, и замыслы уже зреют. Вот только будут ли скоропалительные тексты осмыслением? Я для себя сформулировал так: осмысление одной эпохи происходит не в следующую эпоху, а через одну. Первая эпоха (которую надо осмыслить) порождает тексты-свидетельства. Следующая эпоха порождает тексты-оправдания. И лишь третья реализует попытку понять. Поэтому, например, лучшие тексты о "лихих девяностых" появились не в девяностые, и не в "тучные нулевые" (в следующую эпоху - эпоху гламура и незаработанных денег), а после завершения "тучных лет", то есть после кризиса 2008 года, в эпоху постепенной потери достижений.
Добрый день, Игорь.
Нет, возвращаться к "Кораблям и Галактике" я не хочу. 33 года прошло, как я всё закончил.
Алексей здравствуйте
вопрос в некоторой степени культорологический,
и его преамбулу раскрою на примере родного города:
в Костроме собираются снести льняную фабрику
(большой комплекс зданий у дельты одноименной реки)
и на ее месте построить жилье
насколько я понимаю, вы были и видели ее
в определенной степени место культурологически уникальное
и для города и для региона
хоть и не в должной степени освоенное.
процесс сходен с тем, что происходит в Москве и др крупных городах:
реновационные тузы уничтожают пускают под каток строительства
все, до чего можно дотянятуться: небольшие заводы, промзоны, старые дома, городские леса и т.п.
в москве становится тесновато,
и костромской случай - эпизод вкладывания их больших денег
в аналогичный бизнес с аналогичными повадками в регионах.
у регионов "культурный жир" потоньше - два три места и все - настоящий культурный слой снят.
Одновременно центр города превращается в туристический пряник - неизменная плитка,
"реставрация" зданий и прочие радости жизни. Справедливости ради,
некоторые здания реально реставрирует минкульт, и делает это качественно. Но это эпизоды.
Туристов ощутимо прибавилось в последние годы. Надо соответствовать.
Это все оттеняет и дополняет мелкий гешефт местных властей - старые здания проще не реставрировать,
а подождать 5-10 лет и признать аварийными, и под это дело освоить землю и подряды.
Только на этом - лет 20 идет процесс - и глянь, процентов 10-15 старого города уже нет.
Насколько знаю по некоторым другим городам средней России - идут аналогичные процессы.
Вопрос таков:
1) Может я пристрастен, но видите ли вы этот процесс тоже, или я драматизирую?
3) Не кажется ли вам, что если мы обсуждаем процесс реально идет,
его последствия крайне печальны в долгосрочной перспективе -
мы лишаемся того реального культурного слоя и смысловой среды.
Вместо нее внедряется пустышка.
Тут есть некоторые аналогии с 17 годом,
но там хоть в какой-то степени новая власть опиралась на идейный аппарат, сейчас его нет совсем.
PS. Перечитываю БиМ, понимаю что описанное в книге - та же самая фигура (то есть тренды начались еще в начале нулевых),
только в профиль, разница - в существенно больших масштабах, и скорее всего, непреодолимо.
Также думаю, в обозримой перспективе тренд останется в силе, даже если сменится власть.
Пример того же Плеса - детища Дмитрия Анатольевича - начальство умеренно прогрессивное,
а пряник - тот же: пустышка без содержания.
Ну может чуть более благолепный - но по сути то же.
PPS. Вы были в Костроме, когда собирали материал про речфлот.
Не попадал ли в ваше поле зрения музей художника/писателя/мыслителя Ефима Честнякова?
Не сложилось ли у вас о нем определенного мнения?
Я некоторое время назад осознал его
как не давший явных побегов росток глубинной дохристианской России (даже наверно мета-христианской),
"третьего пути", который был задавлен "классическим" христианством, московией, империей
и прочими прелестями жизни и вроде совсем зачах
но вот теплится все же.
Несколько сумбурно, простите.
С уважением.
Здравствуйте, marrat.
Я совершенно согласен с вами. Я вижу процесс точно так же и даю ему точно такие же оценки. Безусловно, что этот процесс "смывает" культурный слой, и без того тонкий, а остаётся расписная и неживая скорлупа.
В музее Ефима Честнякова я не был и с деятельностью этого художника не знаком.
У России было множество вариантов "третьего пути", которыми страна (власть) пренебрегла. Самые известные варианты - раскольники XVIII века и промышленники конца XIX века.
Здравствуйте!
Ваши произведения не оставляют равнодушным,они стали для меня открытием,столько много нового из истории края где я прожил всю жизнь,Югра,не простая история, жаль.что я не прочел их раньше. Скажите,как скоро ожидать новую книгу?О чем она будет не зачем спрашивать,вы автор,мы читатели.Спасибо вам за ваш труд и низкий поклон.
Здравствуйте, Дмитрий.
В декабре у меня должна выйти новая книга - роман "Вегетация". Это фантастика.
Уважаемый Алексей Викторович! Спасибо за ответ. Разрешите продолжить, ибо из вашего ответа ещё вопросы возникли. Вы утверждаете, что «главный культурный герой Урала — Мастер» и «через труд происходит самореализация человека горнозаводской идентичности». Вот мои вопросы (не провокационные):
1.Когда горнозаводская идентичность ещё складывалась, то, вероятно, так и было. Павел Бажов в своей «Малахитовой шкатулке» ярко выразил именно Мастера, в качестве героя своих сказок. Но не становится ли сейчас его Мастер просто мифом в нашу цифровую эпоху, когда молодёжь тусуется в социальных сетях и не горит желанием работать на заводе? Цивилизация уже сейчас какая - разве горнозаводская? Что вообще с цивилизацией на Руси произошло?
2.Разве Мастер стал бы действовать по принципу «прикажет царь младенцев резать – всех вырежем»? Очевидно, что нет. У него совесть есть.
3.Идея о том, что человек горнозаводской идентичности через свой труд осуществляет самореализацию, безусловно очень привлекательная и красивая. Но опять таки, не миф ли это сейчас? Богатство, власть или славу человек горнозаводской идентичности обретает через труд, но разве та идентичность остаётся стабильной до сих пор? Лихие 90-е и переход к капитализму не изменили сущность той прежней идентичности? В этом и проблема.
Уважаемый Владимир.
Идентичностей - навалом. Не нравится горнозаводская - выбирай другую.
Горнозаводская цивилизация - локальный феномен Урала. Нельзя ставить вопрос "какая сейчас цивилизация - разве горнозаводская?" Горнозаводская (то есть индустриальная) идентичность - общее явление эпохи модерна. В России она была впервые сформирована на Урале в эпоху горных заводов, потому её и можно называть горнозаводской.
Я не знаю, что произошло с цивилизацией на Руси. О чём вообще этот вопрос?
1. Горнозаводская идентичность - это не значит "работать на заводе", как использование арабских цифр не означает, что вы араб. Горнозаводская идентичность - это реализовываться через своё дело. Я реализовываюсь через свои романы, а не через гонорары, награды или председательство в каких-нибудь жюри. С такой стратегией жизни я - представитель горнозаводской (то есть индустриальной) идентичности. Горнозаводская цивилизация выработала сверхценность (труд, дело), и эта сверхценность актуальна при любой общественной формации и при любой стадии технологического развития. Айтишник, который упоённо программирует компьютерную игру - не за деньги, не за славу, а просто потому что ему в кайф, потому что так он чувствует себя живущим, - это человек со сверхценностью труда, дела, то есть носитель горнозаводской идентичности. Однако он не стоит у доменной печи на горном заводе.
2. Не смешивайте Мастера и социум, где Мастер - культурный герой. Культурный герой не тождественен своему социуму. Например, как нация, мы поклоняемся Христу, но убиваем ближних - вопреки заветам Христа.
3. Вы хотите сказать, что сейчас нет людей, которые самореализуются через своё дело? Причём тут лихие девяностые и капитализм?
Изощрённая казуистика ваших вопросов мне что-то очень сильно напоминает... Ваша фамилия Гусев?
Уважаемый Алексей Викторович! Меня заинтересовало ваше интервью, которое было дано Айвару Валееву в 2010 году. Там речь идёт об региональной идентичности. Вы говорите, что на Урале сверхценность - труд. Цитирую: "Идентичность - это система параметров, система ценностей, которая выстраивается вокруг сверхценности". А несколько далее вы отмечаете: "Урал всегда работал на армию.Наши памятники - танки и пушки. Мы очень милитаризованное сообщество. У нас агрессия - норма". И ещё: "Жертвовать свободой - в ментальности уральца. А нищета - это форма неволи. Поэтому из-за нищеты большого бунта не устроят, и ради свободы на барикады не полезут".
На основании этого я могу сделать следующий вывод: для уральцев труд сам по себе есть сверхценность, независимо от результатов поизведенного труда, от продуктов этого труда. Я как-бы слышу их голоса: "Мы работаем на армию в 3 смены, делаем танки и пушки, а в кого из них будут стрелять - это уже не наше дело! И ради нашей свободы мы бунтовать не будем! Чужая свобода нас тоже не волнует. С голоду мы не умираем и слава Богу! Главное, что у нас есть работа - наша сверхценность".
Какая-то странная система ценностей с агрессивной идентичностью вырисовывается у уральцев. Не так ли? Понимаю, что вы будете мне возражать, но это интересно.
Уважаемый Владимир.
Я не буду возражать. Так и есть. Хотя вы сформулировали всё слишком категорично и провокационно.
Труд является сверхценностью не потому что "сам по себе есть наслаждение" (как говорили древние римляне), а потому что через труд происходит самореализация человека горнозаводской идентичности. Не через деньги, не через власть, не через бунт, не через славу, а через труд. Главный культурный герой Урала - Мастер, а не Богатырь, не Купец ("Гость"), не Князь, не Плут (артист, художник), не Разбойник (бунтовщик) и не Землепроходец. Богатство, власть или славу человек горнозаводской идентичности обретает через труд.
Так исторически сложилось, что промышленность на Урале - дело государственное, поэтому человек горнозаводской идентичности - государственник. И он делегирует государству право решать, что делать с плодами его труда. Государство и решает - сами знаете как. На тот момент, когда идентичность складывалась, эта стратегия была разумной и верной. Сейчас уже нет. В этом и проблема.
Вдогонку две цитаты из себя-любимого.
"Золото бунта".
"Пойми ты, нету у народа лика. И Пугач о том первым догадался. Народ таков, каково дело, которое он делает. Шёл Пугач против бога и царя – и народ беса тешил. Для нас, парень, дело первее души. На что царь наставит – таковыми и будем. Прикажет младенцев резать – всех вырежем. А прикажет своими телами к правде дорогу выстелить – выстелим. Что угодно можем, если прикажут. И вся воля народа – только царя царём считать или в цари самозванца пихнуть."
"Вилы".
"Идентичности – не зло и не добро. Это данность. А добро и зло – это свобода и неволя. В империи идентичность закрепощает человека: она предлагает ему один-единственный метод социализации. А в свободном мире идентичности раскрепощают: даёт человеку конкурентные преимущества. В неволе идентичность – традиция, на свободе – компетенция."
