Уважаемый Алексей Викторович! Появится ли в вашем новом романе «Бронепароходы» о 1918 годе умный представитель старой интеллигенции, например, историк или философ, посредством которого могли бы выражаться ваши суждения о тех исторических событиях? Известно, что в произведении, созданном в жанре нон-фикшн, большое значение придается авторской позиции. Вопрос связан с тем, что, по моему мнению, вы интересный, оригинальный мыслитель. Возможно, в каком-нибудь вашем будущем романе одним из основных персонажей станет философ? Я надеюсь.
Уважаемый Кот.
Не знаю, что вам ответить.
Герой, устами которого автор озвучивает свои мысли, - это очень старомодно и наивно. Авторская позиция выражается всем комплексом произведения, а не декларируется одним персонажем.
В моих романах и так много "философов". Служкин, Моржов, Щёкин, Конон Шелегин, Иван Грозный, митрополит Филофей и так далее. В "Общаге" вообще все - философы.
А в нон-фикшне свои рассуждения об истории я излагаю открытым текстом.
Добрый день, Алексей!
1. Я живу в Тольятти. По одним источникам - это средняя, по другим уже нижняя Волга. Вы человек географически влюбчивый и, если я правильно понимаю, сейчас работаете над книгой, связанной с этой рекой. За что, на ваш взгляд, можно влюбиться в Поволжье?
2. Существует ли волжская идентичность по аналогии с уральской, московской и т.д.? Если существует, то в чем ее ключевая особенность?
3. В прошлый раз вы ответили (спасибо за такой развернутый ответ!), что национальный характер - это отклонение от нормы, и в целом ваша логика меня убеждает. Но всё же почему в общественном сознании не Байкал, Урал или, скажем, Чёрное море ассоциируются с "русской душой" (которой, я помню, не существует), а именно Волга? Если экстраполировать, в чем Волга "отклоняется от нормы"?
Приезжайте в Тольятти, здесь чудесная природа - Жигулевские горы и огромное, как море, Куйбышевское водохранилище. Судя по "Пищеблоку" вам знакомы эти края. У этих мест, вероятно, не самое залихватское прошлое, но есть свои локальные истории, связанные со Степаном Разиным, крещеными калмыками, бурлаками. Возможно, кто-то из них сможет стать героем ваших новых книг.
Спасибо большое и творческого долголетия!
Уважаемый Рамиль.
Спасибо за классные вопросы.
Я не знаю, за что можно влюбиться в Поволжье. На меня Волга всегда производит какое-то гипнотическое действие: когда вижу её, понимаю, что она бесконечно важна и нужна, и всё. Это на уровне генокода, как храм Покрова-на-Нерли. Невербализуемо, как сакральное чувство. Есть вещи и явления, которые имманентны и не нуждаются в доказательствах - подобно императивам. Волга - из таких.
Я много писал об идентичности Волги в книге "Вилы". Парадоксальным образом волжская идентичность достаточно молода. Она сформирована судоходством, но не старинным, с "одноразовыми" судами, а паровым, когда суда стали "постоянными". Скажем, был такой пароходчик - Гордей Чернов (отчасти он выведен Горьким в романе "Фома Гордеев" в образе Гордеева-старшего). Гордей Чернов говорил: "Волга мне в карман течёт". Если узнать о причудливой жизни Чернова, то будет понятно, что он имел в виду не "я наживаюсь на Волге", а "я буду успешен, пока есть Волга". Вот это и есть волжская идентичность - поверять всё интересами судоходства: некий гибрид промышленной и торговой идентичностей. На других реках подобного не было.
Довольно долго в русской истории Волга была рекой пограничной и дикой, и нация не воспринимала её за "свою мать", за некоего "матриарха". Так, полубандитская граница. Полноценно в Россию Волга вошла только в конце XVIII века, когда был искоренён разбой, упразднено казачество, калмыки получили государственность, прекратились гонения на ислам и раскол, Макарьевская ярмарка обрела поддержку власти, османские амбиции переключились на черноморский регион, а волжские инородцы русифицировались. Вскоре появились и пароходы. Общее интуитивное понимание национальной идентичности сформировалось, пожалуй, после отмены крепостного права, в эпоху "хождения в народ", разночинцев и передвижников. В эпоху Толстого и Достоевского. Как раз это было время бешеного развития пароходств, то есть частной инициативы. Волга дала пример могучих созидательных сил нации. Потому и вошла в национальное сознание как образец национальной успешности.
В общем, сейчас нам кажется, что Волга была включена в национальную идентичность изначально, но это не так. Волга вошла в национальную идентичность не во время её формирования "де факто", а во время её формирования "де юре". Не во время сложения, а во время осознания.
Россию объединяли дороги, в первую очередь - речные. Поволжье (Волга, Кама и Ока) было прочно связано и с Доном, и с Петербургом, и с Русским Севером. Население в этой зоне перемешивалось активнее, а хозяйственные связи были крепче и разнообразнее. Поэтому Дон, Поволжье и Север оказались единым целым. А Урал, Сибирь и Дальний Восток были слишком оторваны. К "материнской общности" их "привязали" только железные дороги, Транссиб; это было уже в конце XIX века. Эти регионы не успели "прирасти" полноценно и естественно, потому что советская власть разрушила традиционные идентичности.
Добрый день, Алексей!
Вы неоднократно в интервью озвучивали мнение, что российская нация не интересуется собой. Почему так происходит и что изменилось бы если бы нация интересовалась собой? И вы также озвучивали мысль, что не существует национального характера или русской души. Не связанные ли это вещи? Раз нет национального характера, то нет и интереса к себе.
Спасибо за ваше творчество!
Уважаемый Рамиль.
Интерес нации к себе самой формируется как минимум двумя причинами. Во-первых, нация сама решает за себя, как ей жить. Интерес вызывает то, что имеет значение. Если нация не имеет значения в выборе своей судьбы (власть делает этот выбор без учёта национальных выгод), то зачем нации интересоваться собой? Во-вторых, интерес к себе должен конвертироваться в материальные блага. Самый очевидный пример такой конвертации - туризм.
Интерес к себе - следствие, а не причина положения дел.
Теперь по поводу "русской души". Ещё академик Лихачёв говорил, что национальное - это оттенки, а не качества. Все нации говорят про себя, что они любят детей, уважают стариков, стремятся к миру и добру, ценят знания и так далее. Вопрос как раз в оттенках. Для примера возьмём, скажем, знание. Где-то выше всего ценится знание законов, где-то - знание информационных технологий, где-то - знание священных текстов, где-то - знание охотничьих угодий. В России - знание лазеек в государственной системе. Комплекс отклонений от нормы и является "национальным духом". Чем ближе нация к нормам существования, тем меньше в ней "национального духа".
Я упрощаю, но суть понятна.
Здравствуйте, Алексей Викторович!
В недавнем интервью Юрию Быкову вы вскользь упомянули о скептическом отношении к тому, как сейчас учат писать сценарии (когда Юрий упомянул сюжетные арки). Вы не могли бы чуть подробнее рассказать, с чем связано такое отношение? Речь шла конкретно о современной голливудской школе (с тремя актами, поворотными точками, арками и прочим) или о чем-то другом?
И второй вопрос: пользовались ли вы какими-нибудь сценарными пособиями, когда вели работу над сценарием «Тобола»? И есть ли шанс, что когда-нибудь этот сценарий можно будет прочитать в изначальном, авторском виде? Хороший сценарий бывает сам по себе не менее увлекательным, чем роман, наверняка он нашел бы свою аудиторию (если такую публикацию позволяют авторские права).
Уважаемый Вячеслав.
Сценарий "Тобола" по сюжету очень близок к роману. Сложно поверить, но я и вправду ухитрился уложить двухтомный роман в восемь серий. Поэтому и горжусь своей работой, хотя никто её не видел. При работе над "Тоболом" (сценарием и романом) никакими пособиями я не пользовался.
Понимаете, пособия - это теоретическое осмысление структуры драматургии. Когда в драматургии ты чувствуешь себя неуверенно, можно взять пособие и проанализировать по нему свою работу. Ну, как в учебнике математики заглянуть в конец и посмотреть ответы. А когда ты не сомневаешься в правильности своего решения, то в ответы заглядывать незачем. Я много думаю о драматургии, я научился чувствовать энергию действия, и мне без пособий понятно, где должно быть напряжение, где - поворот, где можно дать передышку, где надо ставить загадку, подсовывать зацепку или давать подсказку. Для меня теория и практика - нерасторжимое целое, поэтому я сам себе пособие.
Сценарии - собственность кинокомпаний. Если они захотят, то могут выложить эти тексты в доступ, но обычно не хотят. Мне жаль. Я, например, очень люблю свой весёлый сценарий большого мультфильма "Конёк-горбунок" (мультик так и не родился). Я написал его лет десять назад. Вот, например, оттуда песня стрельцов воеводы Жбана, главнокомандующего войсками царя Затея:
Не плачь, солдатик, и не горюй.
Потом накормят, пока воюй.
Сегодня служба без пирогов,
Держава наша в кольце врагов!
Интервью я давал Дмитрию Быкову, а не Юрию. И выразился несколько неточно.
Я считаю, что эти голливудские сценарные технологии - вещь полезная и правильная, но не первичная. Нельзя изучить технологию и по ней построить сюжет. В реальности (у меня, во всяком случае) происходит несколько иначе. Сначала я придумываю сюжет, а потом уже поверяю его технологией (технологией своего изобретения, а не голливудского). Где технология указывает на некий недостаток - там исправляю, придумываю дополнительные элементы. Изначальный сюжет может быть простеньким и кривым, а технология позволяет усложнить его и выправить, но сюжет всё-таки первичен. Главное - ощущать его потенциал и быть свободным в выборе средств для его выявления.
Законы драматургии универсальны, как законы физики. И не важно, каким образом автор их соблюдает - интуитивно, по своим правилам или с помощью пособий. В интуицию я не слишком-то верю и предпочитаю метод "по своим правилам". А кому не интересно придумывать такие правила для себя, тот может пользоваться пособиями. Это подобно математическому подсчёту - вручную на бумаге столбиком или просто на микрокалькуляторе. Дело вкуса. Результат зависит не от метода, а от качества его освоенности.
Уважаемый Алексей!
В какой-то мере в рамках своего творчества Вы позиционируете себя как краевед Прикамья.
Интересует ли Вас тема убийства в г.Перми в ночь с 12 на 13 июня 1918 г. последнего руководителя Российской Империи
- Михаила II, более известного как "Великий князь Михаил Александрович"?
Это такой же неоцененный брэнд Пермского края как Гляденовская гора и пр. вещи, которых Вы касаетесь в своих произведениях.
С уважением, Олег Борисов.
Уважаемый Олег.
Да, интересует. Этот факт я обстоятельно обыгрываю в романе "Бронепароходы", который сейчас пишу.
Алексей Викторович, добрый день. Я сам начинал учителем, в школе для детей с недостатками в развитии. Выпустил класс. Потом ушел в коммерческую структуру, из-за денег. Учеников вижу, кто-то честно трудится, кто-то умер, кто-то сидел. Не все узнают, не все подходят на улице. Но кто подходит всегда радуются встрече и с уважением... Я пришел после ВУЗа и разница в возрасте была лет 5. Уже они и сами с детьми, дядьки и тётки можно сказать. Ваши бывшие ученики пишут-звонят Вам? С кем-то поддерживаете связь, знаете ли о чьих-то судьбах? Недавно в группе ВК кто-то выкладывал фото из похода, в бытность вашу учителем. Вам интересно, как повлияли Вы на детей по факту? И есть ли чувство ностальгии по тому времени?
Уважаемый Андрей.
Я ушёл из образования двадцать лет назад. Это слишком большой срок для дружбы между учителем и учеником. Немаловажную роль играет и то, что мои ученики - с окраины провинциального города: люди оттуда редко пробивают бетонный потолок.
Думаю, меня помнят. Сам я помню. Про судьбы многих учеников знаю. С одним поддерживаю отношения.
Самое мрачное во всём этом - видеть, как жизнь съела хороших ребятишек. Те, что были со способностями, читали книжки про динозавров или хорошо рисовали, по вине родителей-работяг или по вине окружения не сделали ставку на свои способности, а остались в колее: шли учиться на автослесарей или стропальщиков, устраивались работать в шиномонтажки или ментами. И это ещё не худшие варианты.
Ностальгии я не испытываю вообще ни по какому времени.
Уважаемый Сергей.
Битву на Чулмандоре я выдумал. "Факты из истории края" - очень растяжимое понятие. Читайте популярные краеведческие книги, их очень много. Из обобщающего могу посоветовать двухтомник "Страницы истории земли Пермской".
В романе ненастья Сергей Лихолетов страшно переживал , что пока сидел в СИЗО был без доступа к женщинам.Вы серьезно считаете,мужчина за тридцать без проблем с женщинами серьезно будет из за этого переживать и ему это будет интересно?И почему персонаж Немец получился такой местами жалкий?
Какие-то у вас странные представления о мужчинах. Да и о русском языке.
Алексей Викторович, в романе "Тени тевтонов", как мне кажется, вы явно симпатизируете идее верности до конца независимо от ее объекта, выраженной и в тевтонских рыцарях, и в Людерсе. Это полемизирует с современным трендом свободы и самореализации любой ценой, даже ценой предательства (собственно, само понятие предательства сейчас не модно). Правильно ли я вас понял?
И второй вопрос. Любовная линия в XV веке - чисто демоническая. В ХХ веке она кажется наоборот "лучом света в темном царстве". Но при этом они прямым текстом запараллеливаются, влюбленная пара из ХХ называется коллективным суккубом. Почему? Любовь как путь к предательству... или к свободе?
Уважаемый Фёдор.
Вы задали очень интересные и сложные вопросы.
Да, я симпатизирую идее преданности даже вопреки свободе. В книгах "Горнозаводская цивилизация" и "Вилы" я объясняю, что суть русского человека - ставить ценность по идентичности выше ценности свободы. Но одно дело - теоретически описать систему ценностей, другое дело - предавать близких или служить злу. Людерс мне близок своей приверженностью идее величия своей страны, однако он бесчеловечен в своих методах и в своём невежестве (он не понимает, что в Третьем рейхе величие строится на нацизме). Невежество и тупость Людерса выражаются в его назойливом желании всучить Лигуэт гауляйтеру, которому на это побрякушки наплевать.
Я не соглашусь с вами в том, что современный тренд - это свобода и самореализация. Как я написал в "Комьюнити", "когда есть айфон, свобода - не тренд". Судя по низкой протестной активности, свобода нашему обществу не особенно-то и нужна. И обществу нужна не самореализация, а самоактуализация (высшая ценность в "пирамиде Маслоу"). Самоактуализация бывает двух типов: самовыражение (продвижение своей персоны) и самореализация (продвижение своих компетенций). Самовыражение - да, это фетиш, идол, культ, и его храм - соцсети. Для самовыражения хватает айфона. А для самореализации нужна экономическая свобода и социальные лифты (либерализм), но за это мало кто борется.
"Тени тевтонов" - роман не о морали, а о структуре. В эпилоге Бафомет говорит Клиховскому: "Люди и демоны - только сюжеты". Бафомет не умеет созидать, творить, он не бог; он умеет только повторять то, что уже создано. Он - квинтэссенция конспирологии или, более широко, постмодерна. Повторение всегда лишено божьего духа (души), потому что божий дух - в созидании, а не в повторении.
История состоит из сюжетов, разыгранных живыми душами. После перенесённых страданий Клиховский перестал воспринимать души (он легко убил немца-беженца), он видит только сюжеты (как положено конспирологу). И поэтому он ошибается - "вставляет" в известный ему сюжет не тех героев: в роль суккуба "вставляет" одну Хельгу без Володи, а в роль Рето - Володю, а не Людерса. Причина ошибки в том, что, не видя душ, Клиховский начинает мыслить "поверхностными ассоциациями": Рето молод и влюблён - и Володя молод и влюблён, суккуб имеет двойственную природу (Сигельда и Сигельд) - и Хельга выдаёт себя за мальчика. Пакарклиса (зиггона) и Людерса Клиховский вообще не берёт в расчёт (Пакарклис для него коллаборационист, а Людерс - нацист). Если бы Клиховский имел силы разобраться в душах Людерса, Хельги и Володи, то он понял бы правильную расстановку персонажей, но Клиховский относился к Хельге и Володе как к марионеткам, действующим по программе пятисотлетней давности (пассаж о "королеве из дефензивы, паже, принцессе и драконе"). О дегуманизации Клиховского и говорит ему Бафомет, недоумённо вопрошая: "Кто из нас двоих человек?"
А демоническая природа суккуба и ангелическая природа любви - неправильные критерии (те самые "поверхностные ассоциации") для оценки людей. Дело, как я уже сказал, не в морали, а в структуре.
Уважаемый Алексей Викторович, литературный критик Галина Юзефович ни раз говорила ( и в реал.жизни, и в фейсбуке) что у вас с ней была "тяжелая история", что у вас "жуткий" характер и вы как-то неадекватно себя повели с ней. Мне стало очень интересно, что у вас была с ней за "история") я был на вашей презентации в городе Петербурге - вы мне показались очень уравновешенным и адекватным человеком)
Уважаемый Семён.
Характер у меня обычный, и адекватность для меня - норма.
Не знаю, какая "тяжёлая история" у Юзефович была со мной. "Вживую" я с ней виделся один раз - лет пятнадцать назад. Она тогда дня на два приезжала в Пермь, где я жил, и я показывал ей некоторые места действия "Географа" в городе и "Золота бунта" на Чусовой. Галина написала об этом мутный очерк "Неясная поляна", который был опубликован в журнале "Русский Newsweek". После этой публикации редактор журнала Леонид Парфёнов извинился передо мной за Галину и решил сделать более вменяемое интервью со мной. На этом интервью я и познакомился с Парфёновым лично - а потом пригласил его в проект "Хребет России". С Галиной я больше не виделся, не общался и никаких дел не имел.
Я считаю Галину Юзефович обывателем по мышлению. Её оценки мне неинтересны. Вряд ли она читает все те книги, которые с таким апломбом рецензирует. Главная интенция её рецензий - не анализ произведений, а самовыражение: показать, какая она компетентная, проницательная и требовательная. Судя по её популярности, ей это вполне удаётся. То есть она совпадает мнениями с обывателями. В профессиональной среде к ней относятся с большим скепсисом.
В издательствах есть такая практика: перед выходом новой книги разослать текст ведущим критикам, чтобы рецензии появились в прессе одновременно с книгой в магазинах. Я всегда прошу, чтобы Юзефович мои тексты не высылали. И не только ей, но и кое-каким другим таким же критикам. Зачем мне предварять выход своей книги их глупостями? Это, видимо, и называется моим "жутким характером". Конечно, жуть, кто спорит-то?
Уважаемый Алексей.
В романе есть намёк на то, как спаслись Лихолет и Немец. Когда Шамса в ближайшем кишлаке взяли в плен и посадили в яму, Шамс слышал, как по дороге через кишлак едут советские бронемашины. Подмога от своих и выручила Лихолетова и Немца - как Лихолетов и говорил. Лихолетову с Немцем надо было продержаться всего полдня.
Алексей, у меня первый вопрос вот какой - вы знакомы с творчеством своего земляка, Дмитрия Скирюка? У него есть роман "Блюз черной собаки", и в романе очень много города - Перми. У Скирюка это не просто место, где происходят события романа, это почти аномальная зона, особое пространство, где все возможно. И, как понял, мистика места в романе связана с теми народами, которые населяли берега Камы и Чусовой в древности.
Я не знаю досконально вашей библиографии, но, если не путаю, у вас нет произведений, где Пермь бы играла ведущую роль. И в связи с этим мой второй вопрос - не было ли у вас желания написать роман о тайнах, загадках, истории и историях вашего родного города?
Уважаемый Виталий.
"Блюз чёрной собаки" Скирюка я не читал. У меня пока нет желания писать о Перми. Семантику Перми я разобрал в большом очерке "Город со смыслом". Но мой любимый город - Екатеринбург, и о нём я уже писал.
Уважаемый Алексей Викторович! С огромным удовольствием читаю Ваши книги. По-моему, тот же «Географ...» одно из самых сильных и значимых произведений в российской литературе последних 30 лет. Всегда с нетерпением жду Ваших новых произведений. Если говорить о зарубежной литературе, моим любимым автором в данный момент является Стивен Кинг (несмотря на все его минусы). А вопрос такой: как вы относитесь к творчеству Стивена Кинга? Кого из зарубежных писателей последних лет тридцати вы могли бы отметить? Очень интересно Ваше мнение. Заранее спасибо за ответ!
Уважаемый Сергей.
К творчеству Кинга я отношусь с уважением и глубокой симпатией. Мои любимые его вещи - "Судьба Иерусалима" и "Мёртвая зона". Из зарубежных авторов я бы отметил Дэна Симмонса.
Ему было около 30-ти.
Алексей Викторович, где-то можно наглядно посмотреть на карту местности истории, которая разворачивается в романе "Сердце пармы"?Как я понимаю, многие названия селений, рек и т.д. в книге старинные, на современных картах их не найти. Вот и гадаешь, где же конкретно происходило то или иное событие. Спасибо.
Уважаемая Наталья.
Все названия в романе - современные. Их можно найти на современной карте севера Пермского края или Свердловской области.
