Алексей
Иванов

Почему после легендарной древности («Сердце Пармы») и злободневной современности («Географ глобус пропил») в качестве времени, в котором разворачивается напряженный детективный сюжет, Вы выбрали относительно спокойный 1779 год?

А.И. Спокойные годы бывают для государств и для народов, а для живой человеческой души спокойных лет быть не может. В данном же случае выбор был предопределён конкретным историческим памятником, и доныне стоящим на берегу реки Чусовой –  Демидовским крестом. На нём написано «Поставленъ оной крестъ на семъ месте 1779 года маiя 31 числа». Чем не ноу– хау: датировать свой роман памятником?

Роман написан невероятно густым и своеобычным языком – я натыкался на незнакомые слова едва ли не в каждой фразе. Откуда вам известна профессиональная лексика уральских сплавщиков и охотников конца XVIII века? Или всё– таки язык романа – художественная реконструкция?

А.И. Существуют словари. До сих пор некоторые писатели умеют ими пользоваться. Это что касается лексики. А что касается языка в целом (если это тоже имелось в виду) –  то как уж бог дал.

Средний Урал предстает в романе чуть ли не толкиеновским Средиземноморьем, автономным миром, не имеющим ничего общего с центральной Россией и с вообще с европейской цивилизацией. Добивались ли сознательно Вы этого эффекта?

А.И. Это не «эффект», а обычная адекватность описываемой среде. В «уральской историософии» сейчас крепнет такое понятие –  «горнозаводская цивилизация».  Урал в XVIII веке, действительно, был и «государством в государстве», и  «миром в мире». Здесь были и свои владыки, и свое войско, и свои деньги, и свои законы, отличные от общероссийских, и свой смысл жизни. И судить об этом (в какой– то степени) можно по сказам Бажова, которого тоже подозревают в претензии на демиургичность Толкиена.

Насколько мне известно, «Золото бунта» – первая часть «дилогии о Чусовой». О чем будет вторая? Известно ли уже, когда она выйдет?

А.И. Нет, это не так. У «Золота бунта» сиквела не будет. Просто после «Сердца Пармы» я устал выслушивать мнения о том, что я нигде не бывал, источников не читал, исторической литературы не знаю и вообще всех вогулов высосал из пальца. И сейчас я решил «защититься с тыла». Сначала в Перми вышел мой путеводитель по Чусовой –  обычная туристская книжка (правда, в двух томах) под названием «Вниз по реке теснин». Она посвящена затыканию ртов, утверждающих, что я только позавчера отыскал Чусовую на глобусе. А собственно о Чусовой и «горнозаводской цивилизации» у меня есть особый текст –  не роман, а масштабное историко– культурологическое эссе. Может быть, его издадут к 300– летию со дня моего рождения.