продюсерский центр
ИЮЛЬ

+7 (912) 58 25 460

1snowball@mail.ru

Instagram

ИЗ БАЖОВЫХ В ГОГОЛИ

Среди наиболее обсуждаемых русских романов последнего времени не было ни одного, который мог бы считаться большой реалистической панорамой современного российского бытия. Быков, Сорокин и Славникова экспериментировали с фантастикой и антиутопией, «Венерин волос» Шишкина вряд ли можно считать романом о России, а пелевинский «Ампир В» написан в псевдомифологическом ключе и перегружен субкультурной спецификой. Престижная ниша романа о русской жизни пустовала. Новая книга Алексея Иванова «Блуда и МУДО» занимает именно это место.

«Блуда и МУДО», точно так же как «Общага-на-Крови» и «Географ глобус пропил», – роман о провинции, и уже поэтому может претендовать на всеохватность и общезначимость. В отличие от двух других книг о досконально изученной Ивановым глубинке, новый текст строится вокруг современного героя. Художник Борис Моржов, проживающий в заштатном городке Ковязине и подвизающийся в Муниципальном учреждении дополнительного образования (МУДО), мало похож на любимых актуальными романистами менеджеров, бизнесменов, пиарщиков и клубных тусовщиков, но в нем скорее, чем в них, усмотришь характерный образ нынешнего россиянина. Иванов до предела сгущает краски, наделяя своего провинциала экстремальными качествами. Моржов – авантюрист, мститель и бабник. При этом он часто оказывается незадачливым плутом, предпринимая действия отнюдь не героические. Такие, как, например, большая велосипедная поездка за виагрой в компании проститутки, от которой с помощью несложных ухищрений скрывается цель путешествия. Иванов решительно переквалифицировался, грубо говоря, из Бажовых в Гоголи. Его провинция живет по законам «блуды» – этим термином обозначается квинтэссенция обывательских пороков. Социальная и профессиональная деятельность здесь сводится к надувательству и имитации. Апофеозом этого становится жульнический план Моржова – он намерен раздобыть для МУДО фальшивые сертификаты на детей, якобы находящихся в ведении учреждения.

Книга Иванова еще до выхода в свет приобрела ореол скандальности. Внимание акцентировалось то на эротических сценах, то на мате в речи героев. Вся эта шумиха имеет мало отношения к реальному содержанию «Блуды». Эротическая линия привязана к теме «фамильона» – полигамной семьи, главой которой пробует стать Моржов. Но «фамильон» – лишь одно из свидетельств кризиса бытия, констатируемого в книге. Недаром в ней много аналитических отступлений, касающихся современных особенностей сознания и поведения, и даже присутствует целая система новоизобретенных социально-психологических понятий, обозначаемых аббревиатурами. Моржова, за которым вырисовываются живые прототипы, Иванов попытался сделать теоретиком кризиса и борцом с ним, едва ли не революционером, обладающим к тому же чертами сверхчеловека. В результате в реалистической ткани романа возник разрыв, зато смыслов и аллюзий определенно прибавилось.

Кирилл Решетников

Газета «Газета» (Москва)