Алексей
Иванов

Роман Алексея Иванова «Географ глобус пропил» требует официальных разъяснений. Господа! Ученый муж глобус не пропивал – он стал жертвой воров.

Дело в том, что географ тогда был на больничном: катался пьяным с горы на санках, врезался в березу и сломал ногу. Ну и ребята из кабинета, оставшегося без присмотра… Почему выбрали глобус? Да потому что в кабинете географии было всего три наглядных пособия: кусок полевого шпата, карта Мадагаскара и этот самый глобус. Не кусок же полевого шпата тырить.

Три года назад издательство «Вагриус» выпустило этот роман в несколько усеченном и исправленном виде. Теперь «Азбука» восстановила изначальный текст. «Вагриус» из ложного чувства стеснения повычеркивал некоторые шуточки героя, посчитав их чересчур скабрезными. Также «Азбука» восстановила прежнюю структуру романа. Автор доволен.

Кстати. Литературный критик и телеведущий Николай Александров в одном из декабрьских «Ночных полетов» на канале «Культура» назвал три книги 2005 года, которые, по его мнению, стали явлением в русской литературе последнего времени. На первое место он поставил роман Михаила Шишкина «Венерин волос», на второе – книгу Алексея Иванова «Золото бунта» и на третье – роман Олега Зайончковского «Петрович». По первым двум я с ним полностью солидарен и даже высказал свое мнение. Зайончковский же мне что-то не приглянулся, в отличие от Александрова.
       «Географ…» издан с такой же вызывающей роскошью, как и «Золото бунта», разве что на «супере» нет тиснения. Скоро подойдут еще две книги Иванова, и все четыре тома, я полагаю, неплохо будут смотреться на книжной полке.
На первый взгляд «Географ глобус пропил» кажется простой и банальной вещью. Как признался в одном из интервью автор, он написал этот роман, когда увидел, что нет произведений о современной школе. Согласитесь, довольно странный мотив, если учитывать, что Иванов тогда не думал о коммерческом успехе. Обычно такие авторы пишут по велению сердца, а тут выходит – заполнить пустующую нишу. Иванов разыграл эту школьную драму как по нотам, причем ему удалось нигде не сфальшивить. На самом деле он ничего нового и не придумал, но история, рассказанная им, хороша необычайно.

На самой поверхности – судьба молодого биолога Виктора Служкина, пришедшего в школу работать учителем географии. Человек без педагогического опыта, он строит взаимоотношения с учениками как бог на душу положит – буйных выгоняет с занятий, может в свой день рождения выпить водки с учениками, может на уроке сыграть в карты. То есть ведет себя не так, как положено учителю. Так что с работой у него проблемы.

С личной жизнью тоже не все в порядке. Он женат, у него есть маленькая дочь. Но отношения с женой совершенно разладились, они не спят вместе довольно долгое время. Впрочем, у приятелей и подруг Служкина личная жизнь складывается примерно так же: пьянки, измены, безденежье. А тут еще он западает на свою 14-летнюю ученицу, девушку Машу. И надо вести девятиклассников в обещанный поход по Каме. И с женой что-то решать, и со старыми подругами, и с Машей. В общем, классический сюжет, стандартные ходы. Но очень, очень сильное ощущение подлинности. Вот это и есть второй пласт.
Подобное трудно передать словами, ну вот хотя бы такой пример. Виктор вспоминает свое школьное детство. Старшие классы школы, сексуальное томление. Умирает Брежнев. Занятия отменяются, все готовятся к траурным мероприятиям. И Витя случайно подслушивает разговор своего одноклассника с одноклассницей. Одноклассник склоняет девушку к сексу и требует, чтобы она пришла на свидание. Девушка говорит, что в такой день это как-то неудобно, все-таки умер Леонид Ильич. Парень настаивает на своем. Правда, из-за смерти генсека им придется подыскать новое место свидания, так как бабка и дед одноклассника, собиравшиеся поехать на дачу, отложили данное мероприятие. Но одноклассник обещает подыскать свободную квартиру. В конце концов девушка соглашается, говоря примерно следующее: ладно, я приду, вдруг завтра война.

Это практически гениальный по жизненной правде отрывок. И то, что Вите снятся кошмары – ядерный гриб над городом – все точно. Было страшно. И как жутко выли сирены… Это потом, когда генсеки стали умирать один за другим, люди как-то привыкли. Те, кому сейчас от 35 до 40, прекрасно помнят это время.
«Нет на Свете счастья» – каламбурит в очередной раз Виктор Служкин, понимая, что счастья не будет ни на Вере, ни на Любови, да и Надежда грузит выше крыши. О печальный мир.