Алексей
Иванов

Второй роман – главная проверка для писателя. В июне свои вторые романы представили публике Сергей Болмат и Алексей Иванов.

Остаться автором одного романа – участь для писателя одновременно и почетная, и немного стыдная. С одной стороны, один великолепный роман – надежная основа для репутации. Кто станет оспаривать лавры Харпер Ли, создательницы чудесного романа «Убить пересмешника»? Или (если брать более свежий пример) Арондати Рой, прогремевшей шесть лет назад блестящим «Богом мелочей», да так и сгинувшей потом в своей Индии? С другой стороны, «однороманный» автор неизбежно дает повод для невыносимо завышенных читательских ожиданий, несколько унизительных размышлений о том, «что бы он написал, если бы написал», обидных подозрений, не является ли яркий дебют случайностью. Таким образом, второй роман для писателя оказывается главной проверкой – если не таланта, то по меньшей мере мастерства, главным признаком которого, как известно, считается стабильность.

Слабый второй роман может разом перечеркнуть все надежды самого многообещающего дебютанта, и многим литераторам приходилось впоследствии горько сожалеть о том, что они обнародовали свое второе детище, не удовольствовавшись репутацией «однороманного» писателя. В нынешнем июне тест на зрелость прошли Сергей Болмат, опубликовавший в издательстве «Иностранка» свое новое сочинение «В воздухе», и Алексей Иванов, выпустивший в «Вагриусе» эпопею из школьной жизни «Географ глобус пропил».

Мечом и указкой

Тридцатилетний пермяк Алексей Иванов проснулся знаменитым еще до выхода в издательстве «Пальмира» его чугунно-огненной, страстной и кровавой эпопеи «Сердце пармы» (недавно, кстати, исключенной из лонг-листа Букеровской премии за «недостаточно высокий художественный уровень»). Прочитанная большинством критиков еще в рукописи, прежде чем стать молодежным бестселлером, книга Иванова породила множество самых разных дискуссий – от мистико-оккультных до политологических. Необычный пафос этого псевдоисторического текста, самим автором определяемого как «роман-легенда», его циклопические размеры, а также далеко выходящая за рамки обыденного оригинальность языка явно указывали на то, что если Иванов и разродится новым романом, то будет это очень и очень нескоро. На вероятную «однороманность» указывала и сама личность автора – далекого от литературной тусовки загадочного пермского молчальника, который зарабатывает на жизнь, сопровождая группы туристов-экстремалов.

Но нет: не успели утихнуть восторги по поводу «Пармы», как «Вагриус» выпускает еще один роман Иванова, схожий с предыдущим, как принц Датский Гамлет, по его же собственному выражению, с Гераклом. «Географ глобус пропил» – добрая, смешная, грустная, трогательная, искренняя и, что самое главное, – совершенно реалистическая книга, написанная так, как не пишут уже лет сорок, и при всем том необыкновенно актуальная.

Потребность в «нормальной» прозе для молодых ощущается давно и в самых разных слоях. «Идущие вместе» безуспешно пытались сотворить себе кумира из ни в чем не повинного Бориса Васильева, серьезные критики старой школы поднимали на щит уныло-нравоучительного Андрея Геласимова, «ЭКСМО» заигрывало с молодыми читателями посредством разудалого «Порри Гаттера», (повзрослевшего клона Гарри Поттера). Надеяться же на то, что подростковая проза возродится сама собой, без каких-либо сторонних усилий, никто и не смел. И тем не менее это случилось: нежданное спасение пришло в лице Алексея Иванова, реанимировавшего полузабытый жанр школьной повести, столь популярный в эпоху Льва Кассиля и Бориса Бременера, уже к времени Анатолия Алексина оказавшийся безнадежно мертвым.

В обычную провинциальную школу приходит гонимый нуждой веселый молодой географ Служкин, менее всего озабоченный вопросами воспитания подрастающего поколения. Он пьет с друзьями, выясняет отношения с женой и коллегами, мается с двоечниками, ходит с девятиклассниками в поход, влюбляется в одну из своих учениц и, наконец, втягивается в размеренную и безумную школьную житуху, обретая при этом – смешно сказать – некое принципиально новое качество жизни. Сквозной сюжет отсутствует, весь текст соткан из анекдотов, разговоров и тонких, точных наблюдений над школьной жизнью. Читая «Географа», вы словно бы погружаетесь в атмосферу детства: с его страниц вам приветливо улыбаются давно забытые Петров с Васечкиным, а добрый красавец историк Вячеслав Тихонов из «Доживем до понедельника», ласково кивает мудрой головой, поседевшей в заботах о чужих детях.

Безупречно простая и, казалось бы, такая предсказуемая книга Иванова для современной российской словесности значит гораздо больше, чем диковатое, странное и страшное «Сердце пармы». Многие годы пустовавшая ниша доброй и умной (оба слова без кавычек) литературы вновь заполняется. Доказав, что смешные и нехитрые истории из школьной жизни можно писать так, что они будут интересны не только пожилым библиотекаршам из провинции, Иванов оказал нашей сегодняшней литературе услугу, важность которой трудно переоценить. Его второй роман не только не разочаровывает, но напротив – очаровывает не меньше первого, хотя и совсем в другом духе. В «Новом мире» на этот год анонсирован третий роман Алексея Иванова. Интересно, чем удивит он нас на сей раз?..