Алексей
Иванов

Беспрецедентная политическая активность, которая взбудоражила Москву между российскими парламентскими и президентскими выборами, пошла на убыль. Новому протестному движению удалось подтолкнуть власти страны к проведению политических реформ, в результате которых был радикально снижен порог для регистрации партий, а регионы уже начали подготовку к выборам губернаторов. Вышедших на многочисленные митинги людей уже назвали новым креативным классом России. Однако до сих пор не совсем понятно, только ли требованием «честных выборов» руководствовались представители так называемых «рассерженных горожан», когда выходили на Болотную площадь. Свое мнение о том, кто, как и почему участвует в акциях протеста, рассказал « ФедералПресс » известный российский писатель Алексей Иванов, автор повестей «Географ глобус пропил», «Блуда и МУДО», романов «Золото бунта» и «Сердце Пармы».

Что вы думаете о тех людях, которые на рубеже прошлого и нынешнего годов выходили на Болотную площадь, площадь Сахарова, участвовали в других многотысячных митингах?

А.И. В первую очередь я считаю, что они поступили правильно, и их гражданское деяние уже приносит пользу. Но все-таки митингующие весьма различны между собой, их невозможно объединить в какое-то цельное и определенное сообщество. Я думаю, что в этом движении закономерно будет вычленить отдельный поток, который уже назвали «креативным классом». Якобы этот «класс» и является генератором недовольства. И тут, мне кажется, в кармане лежит большая фига.Я не верю, что столичный «креативный класс» способен на победу в честной конкурентной борьбе. Он существует во многом благодаря тому, что снимает свою ренту с неконкурентного и несправедливого распределения общенационального ресурса, можно сказать, с централизации. Финансы страны стекаются в столицу, и там на доступе к ресурсу разрастается «креативный класс». Он не будет рубить сук, на котором сидит. То есть не будет требовать от системы таких перемен, при которых начнется децентрализация и деньги утекут. А эта страшная децентрализация начнется при демократизации. Значит, «креативный класс» только пугает власть требованием демократии. На самом деле он требует от правящего класса – от бюрократов – своего куска пирога. Большего доступа к ресурсу. Если угодно, госзаказа на себя. Но за лозунги – спасибо.

Вы считаете, что определение «креативный класс» подходит для описания этой прослойки?

А.И. Нет, не считаю. Но другого термина пока нет. Так называют людей, которые зарабатывают постиндустриальными практиками. Журналисты, галеристы, продюсеры, модераторы, аниматоры, дизайнеры, создатели софта, блогеры, консультанты всех мастей, посредники и так далее.

Вы наверняка обратили внимание, что в то время как в Москве шли митинги, провинция практически безмолвствовала.

А.И. А в провинции почти нет представителей «креативного класса». Вы можете представить город на 150 тысяч населения, чтобы там выжила фирма по услугам фэншуя? Или фирма по дизайну диванов? Или гостиница для собак? Или хотя бы чтобы арендатор выставочного зала окупил аренду выставками? Пара тренеров по фитнесу – вот и все, кого может позволить себе такой городок из представителей «креативного класса». Провинция со своим долгим и грустным опытом понимала, что в Москве опять что-то делят, и, разумеется, не ради нее, так зачем суетиться?

Как вы оцениваете мнение, согласно которому многотысячные митинги стали проявлением постмодернистского мышления нынешнего поколения?

А.И. Нынешнее поколение на митингах только самовыражалось, а реальный разговор шел без слов между взрослыми и серьезными дяденьками, которые придерживались очень давних гражданских традиций, хороших и плохих, но ничуть не постмодернистских. Акунин спрашивал: дадите выбирать? Медведев ответил: ладно, выбирайте губернаторов. Навальный спрашивал: накажете воров? Путин ответил: пока нельзя, потерпите еще пару моих сроков. Постмодернизм в том, что митингующие махали лозунгами вроде «Свободу сиськам!», а бюрократы потом разрешили креативить в партстроительстве. Но это – так, ерунда, карнавал, который укрыл беззвучную драку на ножах между представителями традиций. Реальные «люди в черном» не дают обывателям чувствовать опасность бытия, а как развлекаться – дело самих обывателей. После краха СССР и мировой «реал политик» реальные решения уже никогда не будут продиктованы идеологиями, например, идеологией общества постмодерна.

Вы же культуролог по образованию. Разве культурологи не считают, что песенка постмодернизма спета?

А.И. Нет, не спета, постмодернизм очень удобен для всех. Особенно для тех, кто врет или бездарен. Что такое постмодернизм? Это искусство составлять тексты из текстов, лишь бы вышел новый смысл. Постмодернизмом можно пудрить мозги еще сколько угодно долго. Эта чесотка теперь с нами до второго пришествия.

Возвращаясь к прошедшим митингам, наверное стоит вспомнить, что появились версии о том, что власти, возможно, сами инспирировали протесты для того, чтобы подтолкнуть реформы. Насколько справедливы, на ваш взгляд, такие интерпретации?

А.И. Не вижу смысла в такой комбинации. Что мешало власти без всяких митингов допустить те послабления, которые она допустила? Ничего не мешало. А чего общество добилось митингами? Тоже ни шиша особенного. Послабления мало чего меняют. Никаких реформ нет, зачем сыр-бор горел? Партии – баловство, выборы губернаторов – хоть и неплохо, но недостаточно. Получилось как в «Бременских музыкантах»: «Мост перевернулся в воздухе и упал на прежнее место».

Надо посмотреть, кто с кем боролся. Лидеры оппозиции с лидерами государства? В общем-то, нет. Борис Акунин, например, вежливо дистанцировался от статуса лидера. А лидерство Владимира Путина было предопределено. Может, боролись проекты? Проект Немцова против проекта Суркова? Тоже нет. Так кто там был против кого?

А.И. На мой взгляд, две вполне безличные идеи. Одна идея – чиновничество как гегемон. Другая идея – «креативный класс» как проводник в постиндустриальное будущее. Гегемону не попасть в это светлое будущее без «креативного класса», а «креативному классу» уже сейчас хочется иметь гарантии благополучия в обмен на обещание гегемону взять его с собой. И гегемон единоприроден с «креативным классом». Оба они одинаково живут рентой с несправедливого распределения ресурса и не собираются менять источники существования. Так что в принципе я видел только борьбу нанайских мальчиков и слегка растерянные лица лидеров оппозиции, которые чувствовали, что чего-то не так. Они-то говорили о вещах серьезных и важных, при чем тут, на хрен, танцы под лозунги?

О прошедших протестах тоже немало говорилось, что это новая «оранжевая революция», которая финансируется из-за границы.

А.И. Сразу куча всякой ерунды. Во-первых, в постмодерне основной метод объяснения действительности – конспирология. Поиск тайной правды. Почему у Достоевского Раскольников зарубил старуху-ростовщицу? Чтобы вышел сюжет? Не-ет! Потому что Достоевский был латентный маньяк! Вот вам конспирологическое объяснение. Почему в Москве были митинги? Потому что власть всех достала? Не-ет! Потому что США проплатили!
Во-вторых, кого не устраивает нынешняя Россия? Да, она матерится и грозит всем большим парням, но ведь сама-то она ничего не может, расползлась квашней, бери у нее что надо, делай с ней чего хочешь. Чтобы сгубить Россию, злым врагам выгоднее поддерживать не оппозицию, а власть. Оппозиция ничего не решает, зачем тратить на нее деньги?
И в третьих, что такое «оранжевая революция»? Бывает обычная революция – смена всей системы власти при помощи народного восстания. Бывает дворцовый переворот – смена лидеров кучкой заговорщиков. А бывает «оранжевая революция» – дворцовый переворот, замаскированный под восстание народа. На той же Украине, где произошла «оранжевая революция», система власти, то есть основные принципы существования страны не поменялись. Поменялись лидеры.
Сходство Болотной площади с Майданом в другом. Майдан – это дворцовый переворот, замаскированный под национальное восстание. Болотная – требование благ для «креативного класса», замаскированное под требование свободы всем.

Мрачновато звучит ваша оценка про полуразвалившуюся Россию. Неужели в стране нет ничего такого, что бы вселяло оптимизм?

А.И. Н-да… Свободы нет, правосудия нет, социальные лифты не работают, власть бессильна, потому что узурпирована чиновничеством, которое проворовалось… В одиночку с таким прессингом невозможностей человеку уже не справиться. Что делать? Однако нация выработала свой способ спасения. Корпорации. Создаются могучие корпорации, которые способны решить за своих членов их проблемы. А стратегия жизни отдельного человека – найти себе корпорацию и стать ее членом. Тогда ты защищен и у тебя есть перспектива, определенная параметрами корпорации.
Под корпорациями я понимаю не просто огромную фирму вроде Газпрома или «ЛУКойла», хотя они тоже решают проблемы за своих членов. Партия ЕР – это корпорация. Вообще, все чиновничество – корпорация. Город Москва – самая большая корпорация в стране: все умрут, а она останется.
Путин обещает нации создать самую надежную корпорацию. Как самолет, который отстреливает тепловые ловушки для ракет, Путин то и дело отстреливает эфемерные корпорации: «План Путина», «стратегия 2020», ОНФ, предвыборный комитет и так далее. Понимая стратегическую значимость корпоративности, Путин эксплуатирует одну из самых скорбных черт национального характера – «тягу к сильной руке», жажду патернализма. Путин говорит: не врите, что я тиран, я не Сталин с его террором, я – корпорация, которая решит за вас ваши проблемы.
Самое удивительное в том, что он действительно будет решать наши проблемы, и даже кое-какие решит. Он будет строить дороги, школы и больницы, будет ловить разбойников, будет награждать певцов и поэтов. Но ведь причина – не в любви Путина к народу. Причина в том, что эти дела делал бы любой лидер, любой. Хороший, плохой, Сталин, Брежнев, Чингисхан или Рузвельт. А ведь мы уже проходили ситуацию, когда естественное движение вещей ставилось в заслугу власти: «Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это». Опять в совок?

Если у народа есть желание жить в патерналистском мире, то тогда, возможно, монархия была бы спасением России?

А.И. Возможно. Только монархия и авторитаризм выглядят крайне архаично. Все-таки XXI век, а мы за царя-батюшку… Существуют ведь более простые способы решения проблем, нежели восстановление монархии. Неужели замены протекающего колена трубы у меня в подвале можно добиться только реституцией национализированных состояний царской России и перепиской Конституции?
Жить в патерналистской системе ценностей – значит жить чужим умом. А мы рвемся к постиндустриальному обществу, где мозги – главный инструмент. Получается, что в XXI веке жить в патерналистском государстве означает жить за чужой счет. Я понимаю, что с точки зрения «креативного класса» это круто и прикольно, потому что привычно, но мне все равно стремно.

А ведь все началось с того, что Путин выдвинулся на третий президентский срок. Но вот вопрос: достаточно ли двух сроков для того, чтобы поруководить страной?

А.И. Всегда достаточно двух сроков. Первый срок правитель получает в результате законной победы, а второй – как бонус за правильное использование трудов законной победы. Но не может быть бонуса за использование бонуса. В этой демагогии можно погрязать до бесконечности.
Мне даже обидно. Вот мне сейчас сорок лет с небольшим. Вроде не старик. Но получается, что за свою жизнь я не увижу нового президента России. Помнится, однажды некий мой приятель изумлялся: когда он был маленьким мальчиком, Людмила Гурченко была девушкой. Потом он стал юношей, а Гурченко оставалась девушкой. Он стал мужиком, а Гурченко – все равно девушка. А потом вдруг она умерла, и мой приятель был потрясен: какой кошмар, какая несправедливость, она же такая молодая! Эта история мне что-то напоминает…

Кстати, молодые люди тоже разные бывают. Если судить по пятничным пабам, в стране сформировалась немалая прослойка молодежи, довольной тем, что работают в успешных компаниях.

А.И. Довольны. Ну и что? Они только начали жизнь, им кажется, что потолок в их корпорации – высоко. А когда упрутся в него макушкой и поймут, что в обществе, построенном из корпораций, у них больше нет перспективы, им станет не до пабов. Или, наоборот, только пабы и будут интересовать.

Так есть ли у страны какие-то перспективы? Или все так грустно?

А.И. Конечно, есть. Только будут ли они использованы?..
Мы все придумываем то монархию, то третий путь, то суверенность какую-то… Но ведь имеется опробованный и работоспособный механизм национального процветания – европейская демократия. Вот и надо ее строить.
Начинать можно с чего угодно. Не все ли равно, с какого угла вскапывать огород, если вспахать нужно весь? Можно начинать прямо с главного: со свободы, а не с подачек имитационному «креативному классу». Можно начинать сбоку, как решила власть, с федеративности – с выборов губернаторов. Это и будет децентрализация и демократизация. Но, видя мощь «креативного класса» Москвы, что-то как-то очень мало верится в перемены. Насколько я знаю, смена омского губернатора мгновенно привлекла в регион самых хищных креативщиков. Успеют залететь – трындец местным надеждам на перемены к лучшему.