Алексей
Иванов

Хочу познакомить вам с новым автором на страницах «Культпросвета». Как любому человеку, мне свойственно полюбить какого-либо автора всерьез и надолго, а потом уже как-то не хочется отвлекаться на новые имена. Возможно, вы уже читали Алексея Иванова, но я с его творчеством познакомилась лишь на прошлой неделе, и очень пожалела, что не сделала этого раньше. От жадности я купила сразу два романа – «Сердце Пармы» и «Географ глобус пропил». Они оказались совершенно разными: «Сердце Пармы» – классический исторический сложный текст и легкий и читабельный «Географ…». Естественно, я стала читать «Географа…», отложив «Сердце Пармы» «на потом».

Сюжетная линия романа незамысловата, и даже кажется, что написать его можно было лишь при условии списывания с натуры. Виктор Служкин через десяток лет после школы возвращается в родной город, и, имея на руках диплом биолога, приходит устраиваться на работу в школу. А вакансия, как назло, есть только учителя экономической географии в старших классах. Завуч Роза Борисовна, или как ее называла вся школа – Угроза Борисовна, крутит носом и говорит, что у выпускника университета нет педагогического образования, но директор в последних числах августа соглашается на все. Таким образом, судьба Служкина как минимум на ближайший год, оказывается предопределена.

Дома у Служкина в однокомнатной хрущевке жена Надя, пятилетняя дочка Тата и кот Пуджик. Сразу замечу, что моей подруге роман не понравился, что, кстати, и не удивительно, потому, что жена Служкина – это карикатура на советскую женщину, которая, кажется, занимается в своей жизни только двумя вещами – все время что-то моет-стирает-достает-готовит и пилит мужа. Здесь Надя, конечно, мастерица! Пилит за все: за отсутствие денег (а откуда они могли взяться у честного раздолбая Служкина, не имеющего ни малейшей бизнес-хватки, в середине 90-х), за алкоголизм, за то, что Служкин опять забыл вовремя забрать дочку из детского сада (а он всего лишь встретил в саду первую любовь!). С друзьями мужа она разговаривает следующим образом: «Здесь тебе не столовая! Я на тебя не готовила!». Царство Небесное, но как будто списывали с моей мамы! Уж ей бы этот роман точно не понравился!

Тем временем Служкину приходится все-таки выполнять какие-то социальные обязательства, и он вынужден пять раз в неделю ходить на уроки в школу. При этом нельзя сказать, что он там старался детей чему-то научить, или воспитывать. Он просто отбывал свою повинность в очередном девятом классе, засекая на часах, сколько минут еще придется терпеть это неуправляемое подростковое шобло. А здесь, как вы догадываетесь, происходит самое интересное – неуправляемые подростки начинают любить учителя, который прямым текстом им говорит, что воспитывать никого не собирается, и география большинству из них будет в жизни до лампочки. А еще географ оказывается именно тем человеком, который ведет «отцов» из 9 «Б» встречать Новый год в пещеру.

В целом роман какой-то тканый, потому, что как только потянешь за одну ниточку, за ней тут же увязывается другая. Но именно, что тканый, потому как сюжетные линии не лежат в нем пластами, как это обычно делается, а делятся на ниточки. Герои как будто выныривают из прошлого, хотя оказывается, что все это время они жили на соседней улице, и пытаются общаться между собой «вроде как ничего и не было». В «Географе…» очень много отношений, любовей (именно любовей как привязанностей между людьми, а не высоких чувств со стихами), легких адюльтеров и неловкого юношеского секса в чужой квартире, пока родители друга в командировке. Это не хорошо и не плохо, это просто картинки из жизни.

Пока я читала «Географа…», у меня в памяти почему-то все время всплывали куски из «Заповедника» Довлатова. Где-то была похожей стилистика, где-то сам герой, но сходство есть в любом случае.

Если сравнивать с современными российскими авторами, о которых я писала в последнее время, то хочется сказать, что проза Алексея Иванова намного качественнее романов Андрея Геласимова, и более понятна и человечна, нежели тексты Михаила Елизарова. И самое главное – роман по мировоззрению мужской, поэтому для прочтения я бы его рекомендовала именно сильной половине человечества.

Больше всего меня, конечно, поражает, как можно было стать широко известным писателем в России с фамилией Иванов. Да, еще и имя под стать фамилии. И, тем не менее, слава пришла. Тиражи книжек, которые лежат у меня на столе, по 10 тысяч экземпляров, и это я так понимаю, уже переиздания. И этот феномен, как по мне, доказывает, что хорошего писателя в любом случае заметят.